— Как же так-то! — возмущаюсь я. — Это брак фильтра? Ему уже больше года, не знаю, примут ли по гарантии.

— Возможно, брак. Или предположу, что давление скакнуло, и колба треснула.

— Так бывает?

— Конечно. Какие-то работы в доме велись, воду отключали. Резко включили.

— Ясно. Жаль.

— Не переживай. — Павел подходит ко мне, обнимает за талию и смотрит сверху вниз. — Ничто так не сплачивает, как совместные ремонтные работы. Воспользуемся шансом.

— Вранье, — шепчу я совершенно серьезно. — Во время ремонта все всегда ссорятся.

Паша убирает прядь волос мне за ухо.

— Я бы не стал с тобой ссориться, Диана, — говорит мне. — Когда ты такая красивая.

— Взлохмаченная, в мокрой юбке и выбившейся из-за пояса блузке?

— Именно. В моем вкусе.

Он наклоняется и касается моих губ своими. Я закрываю глаза и улыбаюсь. Паша тоже улыбается. Потом снова целует. Невесомо, мягко. Касается моей щеки своей, и я понимаю, что он колючий. Это заводит. Его губы прижимаются к щеке.

Я привстаю на цыпочки, он снова ласкает мой рот.

В дверь звонят.

Паша обхватывает мою нижнюю губу своими. Основательно, тепло, достаточно мягко. Я едва удерживаюсь от сладкого стона.

Вновь звонят.

Он прикусывает ее зубами, это дико приятно, аж морозец по коже и легкость в коленях. Его руки на моей талии. Как-то незаметно там оказались: я увлеклась и момент этот упустила. Паша пальцы растопырил и плавно, но довольно ощутимо поглаживает, что выдает нетерпение.

— Вы меня затопили! — слышится разъяренный крик. — Я сейчас в полицию звонить буду!

— Прости, — шепчу я. — Это ко мне.

— Отобьемся, не боись! — кивает решительно Паша.

Еще раз чмокает меня и идет открывать дверь. Мне кажется, или он… незаметно поправляет штаны, скрывая эрекцию?

Бросает в жар.

Соседка снизу — женщина на пенсии. В общем-то, довольно милая, но при этом не упускающая случая отстоять личные границы всевозможными способами. Когда мы делали ремонт, она частенько заглядывала поворчать из-за шума.

Увидев Пашу, соседка неожиданно быстро сменяет гнев на любопытство.

Я заверяю каким-то высоким голосом, словно не своим, что полностью возмещу затраты на ремонт и хлопоты. И искренне прошу прощения.

— Мы все починим, — включается Павел. — Не знаете, проводились ли какие-то работы в подъезде сегодня?

— Да, висело же объявление внизу, что воду отключат на два часа.

— Вот из-за этого. Диана не виновата, с каждым могло случиться. Дело житейское, давайте не будем ссориться. Мы же соседи.

— А вы кто вообще? Вы здесь теперь будете жить? — прищуривается женщина, внимательно рассматривая Адомайтиса. — Вместо нее? — указывает взглядом на меня.

— Надеюсь, все же с ней, — парирует Паша запросто.

Ауч. Я отворачиваюсь, чтобы сдержать смех.

Едва пострадавшая уходит, Паша вновь возвращается к фильтру, что расположен под раковиной, и заканчивает его отсоединять. Я спрашиваю вскользь, домывая кухню:

— И… как скоро ты переезжаешь, если не секрет?

— В течение месяца, наверное.

— Ничего себе! — фыркаю я. — Значит, у меня будем жить?

— Думаю, здесь нам будет удобнее. Готово! Не то чтобы я сантехник. Фильтр себе подключал сам, но не с первой попытки.

Паша вылезает из-под раковины и выпрямляется. Его джинсы мокрые до колен. Рукава свитера — тоже. Наверное, в мокрой одежде некомфортно.

— Включай воду, будем проверять, хозяюшка! — Эту фразу Адомайтис произносит нарочито громко и выразительно, как будто мы в каком-то ситкоме.

Хохотнув, я несусь в ванную, поворачиваю краники.

— Врубай! — кричу.

— Отлично. Можно пока так пользоваться. Я крут.

— Мастер! Спасибо. У вас все такие умелые в «Айрис»?

Я делаю движение руками, будто в них зажаты скальпели и я провожу операцию.