Никакой вины я не чувствовала, страх у меня был только относительно того, что я опоздаю приехать к маме.

– Попробуйте извиниться, – посоветовала мне главная сестра, узнав подробности.

– Я не могу! – развела я руками, – я не могу, потому что я ни в чем не виновата. Она обещала меня отпустить, три раза, я надеялась.

– А зачем Вы так много разговариваете с другими о своих проблемах? Пришли бы ко мне, мы бы все решили. Зачем Вы с санитарками обсуждали свою заведующую? Вы и меня обсуждаете?

– Я вижу и слышу каждый день, как собирается каждая мелкая оплошность на неугодных врачей, чтобы потом уволить. Я уверена, что точно так же и относительно меня.

– С такой прямолинейностью Вам будет очень сложно в любом коллективе. Не нужно ни с кем общаться в таком расстроенном состоянии, это могут использовать против Вас, и даже специально могут провоцировать. Если другие люди знают, как вывести Вас из себя, они будут этим пользоваться.

Я кивнула. Так и есть.

Мы помолчали.

– Находится в кабинете с Полиной Васильевной мне будет очень сложно.

– Я тоже об этом подумала. Алена уже сообщила, что Вы и раньше отзывались о ней, а также и обо мне, очень критично. Я не думаю, что это правда, но они вдвоём написали рапорт на Вас. В этой атмосфере никто из Вас не сможет работать. Эти две недели, до увольнения, будете мерить температуру на входе, с завтрашнего дня, – сестра встала, показывая, что разговор окончен.

Информация о том, что Алена написала на меня рапорт, была для меня гораздо более болезненной, чем реакция заведующей. То есть Алена сходила в отпуск, потом на больничный, а потом вышла – и сообщила о том, что я плохо отзывалась о заведующей…

«Как я тут оказалась?» – подумала я.

А все было просто. Алена ощущала меня как конкурента за внимание заведующей, а я, рассказывая о себе много и подробно, давала ей возможность преобразовать эту информацию под определённым углом, так что она выглядела правдой.

Я плакала только об этом. Я привязалась к Алене, её эмпатия меня согревала, я верила, что и она мной дорожит. Иллюзии… Самое тяжелая потеря – это потеря иллюзий!

Привет, электронный градусник! Этот магический предмет просто сопровождал меня, он стал индикатором, маркером моих непредвиденных в моем жизненном графике пауз «на подумать». Во всех непонятных ситуациях – измеряйте температуру…

Вернувшись от мамы из Крыма через три месяца вместо трёх недель, я, конечно же, стала искать работу. Если честно, у меня в голове был только один возможный вариант – поликлиника на улице Правды.

Я вернулась в мае, Питер был прекрасно-нежным, пьяняще-пахнущим весной, солнечным, в лёгких курточках и даже футболках…

Я медленно прогуливалась по парку современной скульптуры, которым стала улица Правды в центре Северной столицы еще в 2005 году. Каждая скульптура, на самом деле, является частью большого квеста… Я не спеша чистила мандаринки, одну за другой, отправляла ароматные дольки в рот, и чувствовала, как новый вкус и новый сок наполняют мою жизнь… А скульптуры подавали мне тайные знаки и отправляли секретные послания.

«Слепой»

Первым на улицу Правды пришел «Слепой» (или «Одинокий»), скульпторов Дмитрия и Даниила Каминкеров. «Слепой» «прикован» к колесу, а на спине – замочная скважина. Где же ключ, и что произойдет, если провернуть ключ? Каждый из нас слеп по отношению к другим, и при этом мечтает стать Мечтой и открытием для кого-то другого…

«Организатор»

Человек с мегафоном появился на улице Правды одновременно со слепым. «Организатора» называют «Агитатором» или «Режиссером» – через мегафон он старается докричаться до проходящих мимо людей, чтобы они заметили, что любой сюжет, любой сценарий может стать счастливым или наоборот, в зависимости от ракурса, с которого на это смотришь. У «Организатора» на спине есть вентиль, который намекает на возможность менять точку сборки.