У меня было настоящее исследование, я 11 лет занималась восстановлением людей после онмк, прочитала библиотеку на эту тему. Я подготовила анкеты для родственников больных, самих больных и врачей, которые работали с онмк, и обобщила эти сведения в своей работе. Преподаватели слушали с неподдельным интересом, никто не смотрел на часы, смотрели на меня.

А через два дня после защиты диплома я заболела ковидом. На вручение своего красного диплома я не попала. На аккредитацию тоже. Моя мечта начать работать на улице Правды повисла в жарком июльском воздухе страшного лета 2021 года. Пока я болела, меня поддерживали друзья, приносили и вешали на дверь пакеты с едой, с лекарствами, особенно сильно помогала та самая Светлана, с которой я стояла в процедурном. Больницы были переполнены, поэтому скорую я не вызывала… за день я получала по пять сообщений, что умер кто-то из знакомых…

Проболев полтора месяца, я, конечно, не могла делать массажи. Надо было срочно устраиваться на работу. У меня есть диплом инженера, но я хотела уже работать в медицине. Без аккредитации я могла рассчитывать только на должность регистратора либо санитарки, поскольку еще на втором курсе мы все получили квалификацию «младшей медсестры». Я написала про свою ситуацию в вацап главной сестре госпиталя, в котором тоже проходила одну из практик. «Я в больнице с ковидом, через пару недель напишите мне!» – ответила Валентина Ивановна.

Через пару недель мы встретились. Она прекрасно понимала, что я не могу держать швабру. Но она знала меня, как отличного массажиста. Аккредитацию по массажу я тоже проболела, встать на эту должность тоже не могла.

Мы не обсуждали ковид – мы обе выжили, этого было достаточно.

– Полы Вы мыть не сможете, это понятно. Будете на входе мерить температуру электронным градусником, пока не пройдете аккредитацию.

Вот он меня и догнал, электронный градусник! Вот оно, исполнение Мечты – красный диплом с отличием, плюс красный диплом по массажу, чтобы мерить температуру электронным градусником!

Я понимала, что это для меня лучший вариант, потому что даже просто стоять мне было тяжело, а шариковая ручка падала из моих пальцев, как только я переставала думать о том, что эту ручку надо крепко сжимать. Проходя медкомиссию при устройстве на работу, я попала на прием к опытному неврологу. Она, осмотрев меня, сверкнула глазами, сжала губы, выписала на листочке штук шесть препаратов.

– По-хорошему, я сейчас должна вызвать скорую, и отправить Вас в больницу. А не на работу принимать.

– Я не поеду в больницу, но я Вас понимаю.

– Вы понимаете? Все лекарства принимать неукоснительно. Я буду наблюдать за Вами. Через три дня зайдите ко мне показаться.

С августа до ноября я работала электронным градусником. С наступлением холодов, мне дали огромный халат, который влезал на теплую куртку, чтобы я не замерзла от сквозняка открывающейся непрерывно входной двери. Глядя на врачей, которые по 8 часов работали в приемных ковидных боксах в пластиковых комбинезонах и респираторах, я понимала, что мне повезло: я могу дышать сквозь обычную маску, в любой момент попить чаю и съесть бутерброд. Я чувствовала себя большой удачницей, и до сих пор с огромной благодарностью думаю про Валентину Ивановну, которая взяла меня на работу, прекрасно понимая, что работать я совершенно никем не могу… В этот период, как никогда раньше, мне пригодились все мои знания по реабилитации.

У меня есть такая черта характера – если мне человек нравится, я почему-то уверена, что и я ему нравлюсь. Это что-то из детства, я легко знакомлюсь, и у меня впечатление, что все друг другу желают счастья и успеха. Постепенно становится понятно, что направление ума у всех разное, иногда совпадает, иногда нет. У каждого свой опыт за плечами, поэтому нужно некоторое время понаблюдать, присмотреться, чтобы увидеть точки соприкосновения.