В отличие от меня Яковлева ни разу не подумала своим крошечным куриным мозгом вставить замок в свою дверь. Но тем лучше.

Она заметила меня слишком поздно, когда я уже к ней подошел.

— Вали отсюда, — прошипела Коротышка и резким движением вытащила наушники.

— Свалю, не волнуйся, — сквозь зубы процедил я и прижал ее предплечьем в холодную поверхность прозрачного окна.

Я знал, что она не закричит. Коротышка никогда этого раньше не делала. Никогда не жаловалась. А мне хотелось хотя бы раз увидеть ее ноющую и спешащую искать утешения у мамочки. Но ничего подобного никогда не происходило. И подозреваю, что дело здесь не в храбрости или самодостаточности Рыжей. А в том… что тётя Наташа не стала бы ее жалеть. Впрочем… насрать.

— Ты же понимаешь, что последует ответ? — прорычал я и сильней вжал предплечье в хрупкую шею Коротышки.

Ее и без того огромные голубые глазища от испуга и неожиданности стали еще больше. Она смотрела на меня, не моргая. Тонкие бледные пальцы впились в кожу на моей руке. Губы немного приоткрылись. Коротышка была напугана. По-настоящему и сильно. Будто знала, что я приду, но всё равно наивно надеялась, что этого не произойдет.

— Я тебе этого не забуду, дрянь, — я склонился к ней, чтобы она хорошенько запомнила мой взгляд.

— Не забудешь игрушку? — прохрипела она и растянула свои такие неприметные тонкие губы в ухмылку.

— Ты знаешь, что дело не в игрушке, — я еще крепче вдавил предплечье.

Никто и никогда не бросал мне вызов, кроме этой… Рыжей стервы. Никто и никогда не вторгался в мое личное пространство. Никто и никогда не трогал без моего разрешения мои вещи. С первой секунды ее пребывания на моей территории она уже вела себя как полноправная хозяйка.

— Мне всё равно. Пока ты не отстанешь от меня, я буду продолжать защищаться. Отпусти. Меня тошнит от тебя, — Рыжая сморщилась так, будто я стоял перед ней весь облитый дерьмом.

На несколько секунд меня выбило из равновесия такое заявление. Тошнит? Это ее от меня тошнит???

— Знаешь, ты тоже на сто баксов не похожа, чтобы я добровольно согласился подобрать тебя.

Я резко убрал руку и выпрямился будто меня облили кипятком.

— Тогда почему руки распускаешь? — дернула подбородком Рыжая.

Мне нечем было крыть. А если стал бы оправдываться, это выглядело слишком унизительно. Поэтому я сжал челюсти настолько крепко, что услышал скрип собственных зубов.

— Ты еще выть у меня будешь, — прохрипел я и вышел из дурацкой комнаты, в которой витал слабый аромат чего-то сладкого и цитрусового.

Наверное, это были какие-то духи Коротышки. Впрочем, они всё равно бесполезны. Пусть хоть обольется ними с головы до ног, привлекательней после этого точно не станет.

6. 4. На паузе.

Покусывая подушечку большого пальца, я пыталась утихомирить свое сердце. Оно взволнованно стучало в груди и никак не хотело возвращаться к своему привычному размеренному ритму.

Мать недавно огорошила меня «приятной» новостью. Они с дядей Юрой оставят нас дома на целые сутки. А это двадцать четыре часа! Тысяча четыреста сорок минут! Восемьдесят шесть тысяч четыреста секунд! И каждый этот миг я проведу на одной территории с Даном. Окей, можно высчитать всё то время пока он будет шататься по городу со своими дружками и подружкой. Но учитывая, что родители не вернутся ровно через двадцать четыре часа, а чуть позже, ситуация оставалась по-прежнему дерьмовой.

У дяди Юры возникла какая-то небольшая командировка в столицу. Мать решила увязаться за ним, чтобы попробовать наладить их личную жизнь. Я не знала подробностей и никогда не стремилась их разузнать. Но и без лишних объяснений было заметно, что между матерью и ее мужем всё далеко не в порядке. Да, они по вечерам могли вместе посмотреть телевизор или поесть за одним столом. А затем в выходной день дяди Юры скандалить без остановки часа полтора. Из-за ерунды. Что-то типа: кто не помыл чашку или не вытер пыль на полке в спальне.