Меня пробрал нервный смех, когда я на секунду представил Жирного рядом с Коротышкой. Большей тупости быть просто не могло.

— Чё ржешь? Так и скажи, что просто зажал.

На самом деле мне было глубоко пофигу, кому в итоге когда-нибудь достанется Коротышка. Моя основная задача состояла в том, чтобы в стенах школы к ней никто даже на пушечный выстрел подойти не захотел. Чтобы она запомнила меня как свой самый большой и яркий кошмар. Чтобы даже на секунду не подумала о том, что ее кто-то ждал в МОЕЙ семье и в МОЕМ доме и что она имеет здесь хоть какие-то права.

Но кандидатура Жирного на роль одноразового кавалера для Яковлевой даже мне бы в голову не пришла. Слишком уж Вадим уродливый тип и внутри, и снаружи. Но веселиться он умел и всегда одним из первых поддерживал любые мои затеи. Да и в драках никогда не пас задних. Поэтому я с ним и общался.

— Хочешь — бери, — пожал я равнодушно плечами, чтобы не показаться каким-то ревнивым идиотом. Это не про меня. Да и кого тут вообще можно ревновать? — Сегодня, завтра или через год. Мне плевать.

Вика, которая сидела всё это время рядом со мной и напряженно слушала наш разговор, заметно расслабилась и прижалась щекой к моей ключице.

— Типа ты не против? — Вадим тут же принял вертикальное положение на диване.

— А ты давно уже слюни на нее пускаешь? — не удержался я от встречного вопроса и снова ощутил, как напряглась Вика.

— А я дни не считаю. Яковлева заметная девка. Ну в нужных местах, — Жирный наградил меня многозначительным взглядом.

Я скривился, потому что ни в одном из «нужных» и «ненужных» мест не видел там никакой заметности и уже тем более, красоты. Тощая, да и рост ее подкачал. Согнуться нужно в три погибели, чтобы рассмотреть редкую россыпь веснушек на бледных щеках.

— Мне плевать, — качнул я головой и сосредоточился на Вике.

С ней мне было… легко. Ненапряжно. Во всяком случае, мне не хотелось ее прибить или сделать что-то такое, отчего на моих губах растянется злорадная ухмылка.

Домой я вернулся, как обычно, уже вечером. Завтра суббота, поэтому никто напрягать бы не стал из-за моего позднего прихода.

— Дан, ужинать будешь? — почти на пороге меня тут же встретила мамаша Коротышки.

Несмотря на то, что эта дамочка из кожи вон лезла, чтобы понравиться мне и фактически заменить мать, я к ней относился… ровно. Она только временами раздражала своим сюсюканьем, но это можно было спокойно игнорировать. Плюс тётя Наташа часто выбирала мою сторону, а это лишний раз помогало утереть нос Коротышке. Да и в целом Юре нужна была полноценная семья, чтобы я мог спокойно жить с ним. И это была бы неплохая жизнь, если бы тётя Наташа не приволокла с собой свою дочурку.

— Спасибо, не хочу, — коротко ответил я и ушел к себе.

Моя комната находилась через стенку с комнатой Коротышки. Я часто слышал ее тихие рыдания после моей очередной блестящей выходки. Реже — смех. Такое соседство меня вообще не вдохновляло. Но Юра был бескомпромиссен. Никто не позволил бы мне менять комнату. За шум за стенкой я отомстил какашками Пули, которые Коротышка случайно обнаружила в своем портфеле в школе. Это было еще в пятом классе. Потом я просто привык к тому, что в нашей квартире тишина стала роскошью.

Рыжая была уже дома. Я слышал тихое шарканье ее тапок с дурацкими заячьими ушами. Ничего удивительного. Где бы еще могла быть эта дура в вечер пятницы, как не дома?

В груди снова ожило и завертелось горячее и колючее чувство злости. У меня было куплено столько игр для приставки! Рыжая дрянь!

Вскочив с кровати, я пнул свой рюкзак и вышел из спальни. Юра с тетей Наташей в зале смотрели какое-то вечернее шоу. Я бесшумно пробрался в комнату к Коротышке. Она залезла с ногами на широкий подоконник и читала какую-то дурацкую книгу. В ушах торчали наушники. Густая рыжая грива была завязана в какой-то непонятный узел на затылке. Теплая пижама цыплячьего цвета выглядела глупо.