Поднялся за жизнь – последней каплей
Только стон: всё отдано войне.
…Снова ей с хмыльцой:
– Бывай, старуха, —
Всяк смеётся, брезгуется всяк,
Ум её – то праздник, то разруха,
То с мольбой опрётся об косяк.
То кричит, то плачет, то злословит,
То разложит нити – нечет-чёт.
То косынку чистую готовит —
Плавно мысль до прошлого течёт.
Нижет бусы всю свою годину —
Ждёт как прежде: скоро уж домой,
Исходивший вдоволь по чужбине
Ванька – к ней с победой. А самой
Невдомёк, что век сменился веком,
Что давно распродали страну,
Что теперь поверить человеку —
Всё одно как выиграть войну.
Проходящий дрогнет под парами
И умчится в ханжество столиц,
Где всё то, что было-стало с нами,
Исказит влиянье заграниц.
А сосед, с похмелия прозябший,
Как последний – первый помня бой:
«Я вернулся!», – и под руки взявши,
Поведёт болезную домой.
Там, где лишь любовь жива с надеждой,
Я о каждой весточке молю…
Баба Вера, вдовая, как прежде,
Продавала память по рублю.
Одно
Дом, родство, девичество… Одно
Непреклонно-непреодолимо:
Целься – словом каменным – в окно,
Попадёшь о стену – детства мимо.
Молчалива-сдержанна весна,
Веруя углу, колу да счастью.
Из печи – на память – внесена
Распростёртость – радостью щенячьей.
Лишь дожди косые – взгляд приник —
Вспотрошат – упрёком огорошат.
Обглядят-обгложут в тот же миг,
Распластав – и в будущем, и в прошлом.
Загляни – родимый палисад
Обречён на заросли и чахлость,
Улыбнулся ясень невпопад,
В суете весенней пряча дряхлость.
Ни ему, ни дому, ни судьбе
Нищета неведома. Природа
Наградила щедро – не в себе,
Но во всём величии народа —
Как ни гни, упруг и стоек путь
От земли – к случайной струйке дыма.
Дом, родство, девичество – ничуть
Ни в одном веку неодолимо.
Невозвратившийся
Из войны никто не возвратился,
Даже если выбрался живой.
Даже если с званием простился,
Воротясь из зарева домой.
От лесов весенних тянет гарью,
Звук разрыва – в ритме вешних гроз.
А трава такая под ногами —
Будто рябь невыплаканных слёз.
Будто нет ни славы, ни победы,
Ни заплат у неба в полотне.
Будто не его назвали дедом
Праздным днём в веселой толкотне.
До сих пор орёт комбат: «В атаку!»,
И бежит он, грудью заслоня
От проклятой смерти ночью всякой
Землю, дом свой, память и меня.
Рвёт чеку, бросая в половицу
Что ни попадь. Падает. Один.
И на лоб стекает сукровица,
Купите полную версию книги и продолжайте чтение
Купить полную книгу