– Да, – я вынуждена была признать его правоту, – думаю, мы все на это рассчитываем.

«Особенно я», – подумала я, но посчитала за лучшее промолчать.

– Когда вы сможете наведаться в замок, – спросила я Преподобного после долгого и неловкого молчания.

– Ну... не раньше следующей недели, – начал он, но я его перебила.

– Завтра, мой отец ждет вас завтра.

– К чему такая спешка, дитя мое? – удивился отец Георг.

– Я была у него несколько дней назад, он выглядел неважно и просил вас прийти к нему, – мне было стыдно настаивать. Сколько себя помнила, всегда подчинялась то отцу, то матушке Вирджинии и сестре Мередит, а потому перечить священнику мне казалось неслыханной дерзостью, но я умирала от охвативших меня сомнений, и больше не могла ждать.

– Завтра воскресная служба, дитя мое, – укорил меня Преподобный. – Кстати, ожидаю, что ты будешь присутствовать. Ты и так уже много пропустила, что не подобает добродетельной и верующей прихожанке.

– Конечно, отче, – склонила я голову, – если мне будет дозволено... Так, когда нам ожидать вас? Повторюсь, мой отец неважно выглядит, он нуждается в поддержке Пастыря. Никто не знает, сколько ему осталось.

– Да, об этом знает только Господь. Я верю, что по милости своей, Он не позволит достопочтенному лорду Родерику покинуть наш грешный мир без покаяния.

– Я сообщу отцу, что вы навестите его в понедельник?

– Нет-нет-нет! – начал отговариваться отец Георг. – В пятницу, дитя мое, в пятницу, – священник снова вытер со лба пот, стряхнул ладонь и протянул мне руку для поцелуя, дав понять, что разговор окончен.

Мэгги дожидалась меня на выходе. Служанка сидела на скамейке, молитвенно сложив перед собой руки. Увидев меня, она поспешила встать.

– Ну что, госпожа? – спросила Мэгги, стоило мне подойти ближе, – что сказал Преподобный?

– Он навестит отца в пятницу, – передала я ей слова священника, который тут же ретировался, едва я повернулась к нему спиной.

– Ах, это так похвально, что вы заботитесь о своем отце! – воскликнула Мэгги. – Как и подобает любящей дочери о любящем отце!

– Почему ты каждый раз подчеркиваешь его любовь ко мне? – спросила я, когда мы вышли из церкви и направились к повозке. Ожидавшие нас наемники поспешили вновь оседлать лошадей, а кучер занять свое место на козлах.

– Но ведь это же очевидно! Лорд Родерик так вас баловал! Ничего для вас не жалел! – с жаром объясняла мне служанка, помогая мне садиться в повозку.

– Оказалось, что большая часть тех украшений из шкатулки, принадлежала Невиллам, – горько произнесла я.

– Нашли кому верить! – зашипела служанка. – Убийце и захватчику!

– А если это правда? – как ни тошно было это осознавать, но я начинала верить Дереку. Я цеплялась за невиновность отца как за соломинку, иначе то, чем я жила раньше просто окажется обманом. – Ты считаешь, что мерилом любви являются подарки? – спросила я служанку, когда лошадь, запряженная в повозку, тронулась.

– А разве нет? – удивилась Мэгги.

– Сестра Мередит не дарила мне дорогих украшений и заморских тканей, маленький лечебник – это единственный ее подарок перед моим отъездом, но она заботилась обо мне, когда отец отдал меня в монастырь.

– Многие господа отдают своих дочерей в монастыри на воспитание, – возразила служанка. – Они обучаются там письму и счету, а так же учатся смирению, что идет только на пользу будущим женам. Вы не единственная.

– Ты говоришь как наш Преподобный! – я даже рассмеялась. – А многие ли из таких родителей потом годами не навещают своих детей? Или навещают буквально на десять минут?

– Вы слишком строги к лорду Родерику, госпожа, – сокрушенно ответила Мэгги.