– Обязательно, – сказал Плетнев. – И желательно со всеми деталями.

– Ладно, слушайте, – пожала Людмила плечами. Она приступила к рассказу лениво, нехотя, но чем дальше продвигалась, тем эмоциональнее делался ее рассказ.

«Похоже, она и в самом деле любила… то есть, любит свою подругу», – с удивлением подумал Александр Борисович.

– Я еще тогда, перед первой встречей, пыталась ее отговорить, – рассказывала Людмила, нервно теребя в пальцах ручку сумочки. – Но разве она послушает! Вдолбила себе в голову, что хочет экзотических отношений. Я ей говорю: хоть имя его спроси! А она в ответ: не хочу, так интересней!

– Прямо «Последнее танго в Париже», – тихо проговорил Александр Борисович.

– Что? – не поняла Людмила.

– Был такой фильм, – ответил Турецкий. – Не обращайте внимания. Продолжайте.

– Ну вот. В общем, пыталась я ее отговорить, но у меня ничего не получилось. А во вторую встречу они…

Турецкий слушал Людмилу с видимым интересом, но мыслями он был далеко отсюда. Если честно, ему было глубоко плевать на судьбу очередной московской дамочки, ощипавшей парочку мужей-бизнесменов, и теперь – от безделья и пресыщенности – выдумывавшей себе все новые и новые развлечения.

Бессмысленная жизнь со страшным и таким же бессмысленным концом.

– Вы меня не слушаете, – сказала вдруг Людмила.

– Напротив, я внимательно вас слушаю, – возразил Александр Борисович. – Значит, этот Родион предложил вашей подруге выйти за него замуж. Как вы думаете, это было серьезное предложение?

– Он подарил ей кольцо! – сказала Людмила.

Турецкий кивнул и уточнил:

– Дорогое?

– Да нет, простая безделушка – не дороже тысячи баксов. А то и меньше.

«Хорошо живем», – насмешливо подумал Александр Борисович, вспомнив, что сам он пять лет назад подарил жене кольцо, стоимостью пятьсот баксов, и ужасно этим гордился. А оказывается, это был даже и не подарок, а так, ничего не стоящая безделушка.

– И согласилась? – спросил он вслух.

– Нет, но готова была согласиться. Этот Родион… или кто он там на самом деле… дал ей три дня на размышление. Сначала она подумала, что это дикость, но потом… Потом стала убеждать и себя, и меня, что это неплохая идея.

– Скажите, Людмила, а этот Родион… он что, в самом деле, представлял собой хорошую партию для такой девушки, как Марина?

– Что вы! – округлила глаза Людмила. – Голодранец из подворотни. Ездил на убитой «мазде» девятьсот лохматого года. Квартирка в панельной девятиэтажке! И на ужин ее пригласил в какой-то заштатный ресторанчик, где даже не умеют готовить лангустов.

– Н-да, – проговорил Турецкий, обменявшись с Плетневым выразительными взглядами. – Действительно, голодранец.

Внезапно зрачки девушки сузились.

– Мне показалось или вы надсмехаетесь? – с вызовом спросила она.

Александр Борисович лениво пожал плечами:

– А какая разница? Вам главное, чтобы мы нашли вашу подругу, верно? При этом мы может надсмехаться сколько хотим. Даже колесом можем ходить вокруг вас, если это понадобится нам для работы.

Александру Борисовичу не нравилось дерзкое выражение лица девушки и он был не прочь чуть-чуть сбить с нее спесь. Однако Турецкий не думал, что его пустая, в общем-то, тирада произведет на девушку такое впечатление. Плечи ее вдруг ссутулились, по лицу пробежало что-то вроде тени, она отвела взгляд и грустно вздохнула.

– Вы правы, – проговорила она тихим, несчастным голосом. – Главное, чтобы вы ее нашли. Я бы все за это отдала.

Турецкого тронули слова женщины.

– Вы были очень близки? – мягко спросил он.

– Она мне была ближе, чем сестра. Если вы ее не найдете, я никогда себе не прощу.

– Но вы ни в чем не виноваты. Вы пытались остановить ее.