– Нет. Она с ним развелась еще до знакомства со мной.

Плетнев кашлянул в кулак и спросил:

– Расскажите, при каких обстоятельства вы с ней познакомились?

– Познакомились? – Людмила пожала плечами. – Да как все знакомятся, так и мы. Она записалась к нам в клуб на фитнес, и мы стали встречаться три раза в неделю. Потом пару раз зашли после фитнеса в кафе. Вот так и подружились.

– А дома вы у нее были?

– Конечно, была! И не раз. Однажды даже переночевала у нее. Вот только…

– Что? – прищурился Плетнев.

– Это не совсем ее квартира. Вернее – совсем не ее.

– Как это?

– В ее настоящей квартире уже полгода идет ремонт, а эту… ну, ту, в которой я была… Марина снимает.

– А других ее подруг вы знаете?

– У Марины не было… то есть, нет других подруг. Она очень трудно сходится с людьми, она сама мне об этом рассказывала. Даже удивлялась, что мы с ней так быстро подружились. А почему вы спрашиваете?

Плетнев посмотрел на Турецкого, ища поддержки. И поддержка пришла.

– Видите ли, Людмила, – довольно сухо заговорил Александр Борисович. – Вы познакомились с Мариной всего три месяца назад. Вы ничего не знаете о ее родственниках, не видели ни ее бывшего мужа, ни других ее подруг. Вы даже не знаете, где она прописана. Вы ведь не заглядывали в ее паспорт?

– Нет, конечно! – возмущенно воскликнула Людмила.

– Значит, вы даже не знаете, настоящее ли это имя – Марина Соловьева. Она с таким же успехом может быть и Авдотьей Смирновой. Или, скажем, Викторией Кац.

– Что вы мне голову пудрите, – возмутилась Людмила. – Какая еще Кац? Я точно знаю, что она – Марина Соловьева.

Турецкий вздохнул.

– Людмила, ну вы ведь взрослый человек. Неужели вы сами не видите абсурда ситуации. Ваша Марина могла просто съехать с квартиры и вернуться туда, откуда она приехала.

– Но я была у нее в квартире! Квартирная хозяйка сказала, что Марина никуда не съезжала. И вещи ее там!

– Это несколько меняет дело, – неохотно заметил Александр Борисович. – Но ненамного.

Людмила некоторое время молча смотрела на Турецкого. Затем прищурила глаза и резко спросила:

– Значит, вы не будете ее искать?

– Почему бы вам не обратиться в милицию? – ответил Александр Борисович вопросом на вопрос.

– Она туда уже обращалась, – сказал Плетнев. – Ей отказали.

– На каких основаниях? – поинтересовался Турецкий без всякого любопытства, поскольку и так знал ответ.

– На тех же самых, – усмехнулся Плетнев.

Турецкий развел руками, насмешливо глядя на девушку.

– Вот видите, – сказал он. – Даже милиция не взялась за это дело. Чего же вы хотите от нас?

– Милиция? – Лицо Людмила перекосила ядовитая усмешка. – Милиция работает бесплатно. А вы за деньги.

– А вам мама в детстве не говорила, что не все можно купить за деньги? – поинтересовался Александр Борисович.

– Говорила. Значит, вы приняли решение и не собираетесь его изменять?

Турецкий посмотрел на Плетнева, тот пожал плечами. Девушка заметила это движение и снова усмехнулась.

– У меня есть еще один довод. Очень сильный довод. Довод, к которому вы не сможете не прислушаться, – сказала она.

– Любопытно узнать, какой, – флегматично отозвался Александр Борисович.

Людмила раскрыла сумочку, достала из нее конверт и швырнула его на стол.

– Вот мой довод. Потрудитесь ознакомиться.

Плетнев протянул руку и взял конверт. Турецкий даже не посмотрел в сторону конверта. Он просто сидел и курил, меланхолично поглядывая в окно.

Плетнев, между тем, раскрыл конверт, пересчитал его содержимое и сказал:

– Это и впрямь очень веский довод.

– Насколько? – насмешливо приподнял бровь Турецкий.

Плетнев что-то прикинул в голове и ответил:

– Ну… примерно на пятнадцать месячных зарплат старшего оперативника МУРа.