– А что это у вас такое? – спросила Жанет, указывая на грушу.

– Это футляр от контрабаса, – невозмутимо ответила старуха Тейт и погрозила ей кривым пальцем. – А ты не отвлекайся и слушай!

Старуха начала рассказывать про каких-то людей, которые жили в подземельях под Далласом, пережили Большой Пиздец и все, что последовало за ним. Она перечисляла имена, но Жанет эти имена ничего не говорили, никого из этих людей она все равно не знала. Очень быстро она потеряла нить повествования, а старуха все говорила и говорила. Люди в ее рассказе куда-то шли, воевали с ожившими мертвецами, дикими собаками, бандитами, погибали один из другим. Жанет сидела, разглядывая комнату и думала: а зачем ей вообще знать про всех этих людей? Что старуха хочет донести этим рассказом?

Стало тихо, и Жанет поняла, что рассказ закончился, она не услышала, чем именно. Вероятно, умер последний его герой. Старуха Тейт тем временем погладила свою грушу-контрабас где-то сбоку и ловким движением раскрыла футляр. Внутри, завернутая в темную ткань, лежала тяжелая снайперская винтовка. Рядом Жанет увидела укрывшиеся в складках ткани и весело поблескивавшие оттуда патроны – здоровенные морковки пятидесятого калибра. Один, другой и чуть в стороне третий.

– Это она! – с восторгом прошептала Жанет, тут же вскочив с кровати. – Это же самая настоящая Нематериальная Винтовка!

– Их всего три, – сказала старуха.

– Кого три?

– Патрона. Для нее всего три патрона осталось.

– Да ладно! – отмахнулась Жанет. – Мне и трех хватит, они же каждый как удар молнии.

– Тогда бери ее и не расходуй патроны попусту.

Старуха продолжала стоять посреди комнаты, явно о чем-то задумавшись.

– Все мы лишь строчки в архивах будущего… – произнесла она тихо.

– Как это? – не поняла Жанет. Она уже водрузила винтовку на стол и пощелкала затвором.

– Очень просто, – сказала старуха Тейт, усаживаясь на край кровати и растирая свои сморщенные ручки. – Когда-нибудь эта страна снова наполнится людьми, будут шуметь большие города, а через пустоши проложат железные дороги, по которым будут катить закопченные паровозы и пугать диких кабанов своими гудками. Люди, которые еще не родились, соберут все, что знают их предки о наших временах, запишут все в особые книги и сложат в специальном сохранном месте, которое назовут архивом. И останемся мы с тобой там в виде двух или трех строчек: такие-то, мол, и такие-то, жили и умерли тогда-то.

– И что там про меня напишут? – спросила Жанет, отсоединив магазин и придирчиво его осматривая.

– Ну, точно я тебе, конечно же, не скажу. Но сообразно твоим делам, дочка, и напишут. Например, так: «Вольный снайпер Жанет по прозвищу Наповал, некоторое время бывшая вместе с рейдерами, подняла восстание в Орлином Проходе, после чего поселок отказался выплачивать рейдерам дань. Это было первое выступление против беззакония с момента Катастрофы, и в честь этого события в Игл-Сити теперь стоит красивый памятник в самом центре города, где смелая девушка изображена вместе со своей Нематериальной Винтовкой…»

Утром Жанет сидела перед входом в Убежище, где разложила небольшой складной столик, и чистила свою новую Нематериальную Винтовку. Энджел, который этим же утром приехал в поселок, стоял перед ней с довольно встревоженным видом. Нечасто увидишь одного из самых эффективных агентов Лиги Наемников таким встревоженным, поэтому Жанет тоже невольно заволновалась. Она даже не обратила внимания на странного человека в соломенной шляпе, которого привез с собой Энджел.

– Жанет, для тебя есть важная информация. Мы приехали с севера и видели, что ты растревожила осиное гнездо. Крысобой снял свой лагерь и движется сюда со всей своей сворой.