Наконец добравшись почти до самой верхней ветки, по своим размерам больше напоминающей довольно широкую аллею, Кир залихватски прищелкнул пальцами, убирая силки, поддерживающие меня все это время.

Коротко взвизгнув, я неуклюже плюхнулась на что-то мягкое, чувствуя, как затекло все тело. Вокруг меня в воздух поднялся пух непонятного серо-сизого цвета. Крупные пушинки размером с мою ладонь усеивали пространство, сопоставимое по размерам с моей кроватью в резиденции Аристарха, отличающееся разве что формой, которая по периметру была обрамлена более крупными и жесткими перьями иссиня-черного цвета.

– Это гнездо… – я завороженно провела рукой по необычной перине, устилающей его изнутри.

– Правильно, – Кир опустился рядом со мной, удобно устраиваясь лежа, закинув руки за голову. – Идеальное место для ночевки: тепло, сухо и никто не посмеет сюда сунуться.

– Но, – я запнулась, смотря на то, как у колдуна разглаживается упрямая морщинка между бровями, вид безмятежно отдыхающего Кощея плохо вписывался в мое представление об этом сказочном персонаже. – А если прилетит хозяйка этого гнезда?

– Не прилетит. – Кир вновь нахмурился, возвращая лицу привычное недовольное выражение. – Тут жила Гамаюн. Лет триста уже ее не видел, то ли сменила место гнездования, то ли обидел кто… так или иначе, а перья у нее не простые, веками будут тепло сохранять, да низшую нечисть отпугивать. Спи, ведьма Ника, завтра еще дольше идти придется.

Уже прикрывая глаза, я все-таки проворчала себе под нос:

– Не ведьма я, контракт не заключала.

– Долго ли умеючи…

Колючие льдинки больно впиваются в промерзшие от ветра щеки, царапая кожу. Оглядываясь вокруг, я вижу лишь вьюгу, заметающую все пространство вокруг меня и едва заметное свечение, словно маленький огонек, пытающийся пробиться сквозь бушующую непогоду, чуть впереди, на расстоянии нескольких метров. Стараясь прикрыть глаза от ветра, ступаю голыми ногами по пышным сугробам, доходящим мне до колен. Метель не прекращается, принося с собой все больше и больше снега.

Ступни промерзают, начиная неметь, когда я наконец-то добираюсь до своей цели. Небольшой светлячок, невесть как, выживший посреди зимы, сидит на свежей могиле, трепеща крыльями от каждого порыва ветра. Грубо сколоченный крест покосился, съехав в сторону, а надпись на нем совсем стерлась, не давая возможности прочитать, чей последний приют я нашла.

Наклонившись к земле, я хотела подобрать крохотное насекомое, постараться спрятать от холода, но светлячок в последний раз моргнул тусклым светом и словно дымка растворился между моих озябших пальцев.

На мое плечо опустилась чья-то рука, вынуждая в ужасе отскочить в сторону и обернуться.

– Ну, здравствуй, подруга. – Я смотрю на то, как Инга кривит бледные губы в неприязненной улыбке и чувствую, как внутри меня все холодеет. По светлому платью мертвой подруги растекаются пятна свежей, алой крови, но девушка, словно не замечает этого. Она со злобой в глазах, не отрываясь, смотрит на меня, ожидая чего-то. – Что же ты молчишь? – девушка подходит ближе, совсем как зверь, подкрадывающийся к добыче. – Как тебе жить за счет чужих судеб?

– О чем ты? – я делаю шаг назад, но путь мне преграждает могильный холм.

– Ну как же, – Инга наигранно вскидывает брови, искривляя губы в ухмылке похожей на оскал. – Сердца у других отобрала, а у меня и жизнь украсть ухитрилась.

– Инга, ты ошибаешься, – я слышу, как мой голос дрожит. – Я хотела вас спасти, хотела, но не успела, это Стас…

Злой смех обрывает меня, не давая договорить. Инга запрокидывает голову, разводя руки широко в стороны, и кружится на месте, закручивая безумный вихрь из льдинок вокруг своей фигуры. Отсмеявшись, девушка резко останавливается, наставляя на меня палец с обломленным до крови ногтем: