Осталось капризно топать ногой, он не заставляет себя долго ждать, стучит сразу в дверь, – Привет, принцесса. С днем рождения.

У него есть потрясающий талант, он заходит в комнату, и мы оказываемся на орбитах друг друга, это межпланетное притяжение и этот монструозный мальчишка, голос моей матери звучит в голове секунду, до того, как он тянет меня на себя, прижимает ближе, мы целуемся сначала как неловкие дети, и тут же как голодные животные. С днем рождения меня, с днем рождения меня.

– Привет. Как ты вошел?

У него бессовестная улыбка, знаете. И он улыбается лучше всех на свете, Илай мог бы откусить любому половину лица, но у него улыбка просто невероятная.

– Твоя мать меня не видела, я вошел с ребятами, прикинулся, что я курьер.

Я склоняю голову, он мягко убирает прядь волос с лица, он весь изнутри будто светится, какой-то торжественный, наэлектризованный, ему не терпится. Еще немного и он начнет подпрыгивать, я заинтересованно щурюсь.

– Хорошо. А что курьер принес?

Он качает головой, выглядит очень решительным, я глажу его указательным пальцем по носу, нос у него внушительный и мне это так нравится, Лана однажды спрашивает: вам этот рубильник целоваться не мешает? Я заливаюсь смехом в ответ, вообще нет. Мне кажется, добавляет моменту каких-то особых ноток. Лане нравятся мальчики, похожие на ангелов. Я почему-то вспоминаю Тейта и на ангела он не похож совершенно.

На прикосновение Илай жмурится, подается навстречу, я никогда не хочу выпускать его из фокуса.

– Ты не поняла, принцесса. Курьер доставляет тебя. Одевайся.

Я.. выдаю красноречивое лицо. Сомневаюсь секунд двадцать, отворачиваюсь к шкафу, он едва успевает шлепнуть меня по заднице, я на него ворчу, шиплю и скалюсь, и он смеется, с ума сойти, как он смеется.

Я помню его, колючего, раздраженного, кажется, на весь мир, когда мы встречаемся впервые. Я узнаю его заново, однажды он говорит мне, шепот хриплый, сбитый, прямо в ухо.

– С тобой так легко быть счастливым.

Нас обдало водой из недавней поливалки, он подцепляет на мне мокрую футболку, утро раннее, свежее и мокрое, мокрые улицы, мокрые машины, пахнет сырым асфальтом: – Там нет даже нитки сухой.

Мораг думает, я ночую у Ланы. Лана думает, что мы не вылезаем из постели. Мы целую ночь на улице и целуемся без счета, без счета же говорим, это украсть друг друга у всего мира и все равно не наговориться.

– С тобой тоже, – и я смеюсь неловко, криво, – и у меня вообще нет сухой одежды с собой.

Он бодает меня носом, сам такой же мокрый, имеет дивную привычку таскать с собой запасной комплект всего. Человек, который всю свою пока такую маленькую жизнь бежит. К себе. От себя. Ко мне? От кого-то еще? Куда?

– Глупая. Я хочу, чтобы ты взяла мою.

Воспоминание мигает и дразнит, я усмехаюсь себе под нос, стаскиваю футболку через голову, он начинает фразу: – Ты чего такая довольная?.. – и тут же замирает, мы делаем друг с другом поразительные вещи, я могу проводить часы просто его рассматривая, я шепчу ему, Илай, ты просто предмет искусства, я могу пялиться на тебя сутками, и он отвечает, что один факт моего присутствия увеличивает его интерес к искусству в десятки раз.

Я одеваюсь торопливо: – Ты здесь. Вот и довольная.

Это причина, это всегда причина. Это огромная, живая, трепещущая причина.

Мне голову от тебя кружит. Могу сказать. Но просто улыбаюсь.

***

Мы уходим незамеченными, матушка настолько занята приготовлениями к моему дню рождения, чтобы все было претенциозно, помпезно и идеально, что умудряется не заметить меня саму, он долго шепчет мне что-то на ухо в метро и я не разбираю ни слова. Его рука, приятная, до мурашек приятная, гуляет по моему колену и едва заметно приподнимает юбку.