Тишина, которая разливается после его слов, убийственна. Реза и Фей и раньше не относились ко мне дружелюбно, а сейчас я и вовсе читаю в их глазах полнейшее неодобрение. Если у меня и был хоть какой шанс втереться к ним в доверие, теперь он упущен, и я уверена: если они однажды узнают, что я привязала к своему клинку джинна, они не проявят ко мне милосердия. Это вынужденное зло – тайна, которую я должна ревностно оберегать, иначе мне конец.

Байек проходится перед нами, сцепив руки за спиной. Прославленный воин, внушительный телом и мрачный лицом, которое не знает улыбки. Пусть он и назван великим заимом, но именно в роли великого командующего блистает ярче всего. И в ней он, я не сомневаюсь, чувствует себя наиболее комфортно.

– Вы должны понять следующее: Афир – очень опытный лазутчик, он знает множество троп через Пески, он симпатизирует чужакам и всячески участвует в их делах. Он раскрыл им наше волшебство, добровольно или же пав жертвой хитросплетенного обмана. В своем сочувствии он в любой момент может зайти дальше: провести кого-то через Пески к Сахиру. Этого еще не произошло, но не значит, что не произойдет никогда. Угроза весьма реальна, весьма серьезна, и, не зная намерений или душевного состояния Афира, мы должны предполагать худшее и действовать быстро, чтобы перехватить его и вернуть. Вопросы?

У меня есть один, который я не смею произнести иначе как мысленно: неужели мой брат и правда способен причинить нам вред?

Таха поднимает руку:

– Отец, где находится Афир?

Я перевожу на него взгляд. Вчера Таха слышал о моем дерзновенном ответе от отца. Не сомневаюсь в этом, потому что даже сам Байек будто сбит с толку вопросом сына. На виске великого заима пульсирует жилка, он протягивает ладонь.

– Имани, не хочешь объяснить?

Таха выжидающе поворачивается ко мне, Фей и Реза следуют его примеру. Это уловка, которую Таха придумал, чтобы опозорить меня перед Советом и лазутчиками. Но даже если бы мой язык не заплетался до невозможности, я все равно не могла бы раскрыть им, где Афир. Я лишь знаю, что он в Таил-са с мятежницей по имени Фарида. Остальные ответы хранит Кайн, а он отказывается мне их давать.

– Время не терпит, – напоминает мне Таха.

От одного вида его обнаженной шеи мои ладони покалывает несказанным желанием.

– Нет, – цежу я сквозь стиснутые зубы.

Таха склоняет голову набок:

– Что?

Я хочу выбить этот вопрос из его слишком ярких, слишком пустых глаз. Он знает что, но ловко разыгрывает сцену для других. Или для собственного извращенного удовольствия?

– Нет, – повторяю я. – Если я расскажу, где сейчас Афир, я стану вам без надобности.

– Простите за дерзость, великий заим. – Фей выходит вперед, чтобы меня беспрепятственно видеть, и упирает руки в бока. – Имани, то есть ты что, вынуждаешь Совет отправить тебя с нами?

– Именно это она и делает, – замечает Таха.

Реза поворачивается к Байеку:

– При всем уважении, дядя, вы же этого не допустите? Имани не лазутчик…

– У нее нет опыта, – вторит Фей.

– …и она подорвет сплоченность отряда.

Мне надоело терпеть их оскорбления.

– Почему?! – вопрошаю я. – Что именно делает меня такой угрозой?

В тишине, которая следует за этой вспышкой, мое тяжелое дыхание звучит мучительно громко. Таха по-прежнему безмятежен. Подобно реке, осознаю я, что бы ни сотрясало его глубины, он уверен, что будет упрямо, высокомерно течь, пока не сметет, не размоет все на своем пути.

– Очень просто, – говорит Таха. – Твой брат может не пожелать вернуться, значит, потребуется захватить его силой. Движимая жалостью, ты будешь неспособна предпринять все необходимое, чтобы его вернуть. Вероятно, он даже склонит тебя оказать ему помощь против нас.