На траве парка лежали и загорали ребята и взрослые; муниципальные рабочие на другой стороне парка косили траву своими визжащими машинками. Большинство людей, как он заметил, были белокожими и европейского вида, с чисто латинской, индейской внешностью попадались довольно редко. Он прошел мимо большого католического собора, взметнувшего высоко-высоко над землей свой шпиль. По окончании широкой авениды понемногу начинался центр, людей становилось больше. Они принимали форму потока, но не целенаправленного, а хаотичного, размеренно, не торопясь, тусовались туда-сюда. Народу в центре столько, что аж яблоку упасть было негде.

Артем через некоторое время утомился и зашел посидеть отдохнуть, а заодно и выпить сока в одно из многочисленных кафе. Он заказал стакан свежевыжатого апельсинового сока и, ожидая его, просматривал газету, которую бесплатно давали читать всем посетителям кафе. И вдруг услышал у себя за плечом:

– Извините, молодой человек, вы иностранец? из какой страны? не из России?

Артем отложил газету и повернул голову, посмотреть, кто это сказал. Возле него стоял старичок лет шестидесяти, с небольшой коротко подстриженной седой бородкой, одетый в легкий бежевый костюм из-под которого выглядывала водолазка.

– Да, а как вы догадались? – спросил в свою очередь Артем.

– По внешнему виду, конечно, и потом я тоже русский, моя фамилия Петров. Не возражаете, если я присяду? – он уже перешел на русский, но говорил более медленно и тихо, растягивая слова с еле уловимым акцентом. Это говорило о том, что это был его второй язык и не родной.

– Конечно, присаживайтесь. – При этом Артем сдвинул на край стола газету, так как в этот момент принесли сок.

– Вы знаете, – улыбаясь, продолжил старичок, – я сразу догадался, что вы русский, такой типаж у вас.

– Не знаю, не задумывался никогда об этом. Типаж как типаж, наверное, русский, – ответил Артем.

– Сейчас много русских и украинцев приезжают сюда. Меня зовут Эухенио, Евгений по-русски. А вас?

– Меня Артем.

– У нас отчества не приняты, оно и проще, вы давно здесь?

– Несколько дней как приехал.

– Да ну, вот это да! А как с языком? разговариваете, изучаете?

– Только изучаю, в Москве всего один месяц на курсы ходил, а здесь уроки беру два раза в неделю.

– Так вы из Москвы? – Эухенио как-то по-особенному произнес «из Москвы», видимо по-старославянски, – надолго или как турист?

– Вроде как насовсем, нужно оглядеться, осмотреться, что и как. Здесь все как-то по-другому, отличается от России.

– Аргентина хорошая, радушная страна, ведь почти все население состоит из эмигрантов, все когда-то приехали или сами, или их предки. Вот я, например, внук русского офицера, мой дед с женой и двумя детьми уехал из России в 1918 году.

– Да вы что! Я никогда в своей жизни не видел настоящего эмигранта первой волны, так мы их называем, вернее их потомка. А вы сами были в России?

– Нет, не довелось, к сожалению, поэтому я с удовольствием общаюсь с русскими людьми, которые недавно оттуда.

– А расскажите еще о себе, это так интересно, – попросил Артем.

– С удовольствием. Да, так вот. Мой дед служил офицером в царской армии, Белой армии, как у вас говорят. У меня есть его фотографии этих времен, вот с такими усами, – он сделал жест, который обычно используют, когда хотят показать большие усы, и продолжил: – Он уехал в Турцию на пароходе, затем оттуда в Сербию, там они жили долгое время, и мой отец встретил там мою мать, затем все переехали в Италию, где родился и я. Началась Вторая мировая война, и моего отца забрали в армию, на Восточный фронт, воевать на стороне немцев. После нескольких месяцев он вернулся весь израненный, а после войны начались гонения на тех, кто воевал за фашистский режим, и нашей семье пришлось эмигрировать в Аргентину, здесь мы живем с 1946 года.