Погода в Буэнос-Айресе стояла отличная. Термометр в тени в десять часов утра показывал 22 градуса по Цельсию, ярко светило солнце. Артем встал, умылся, позавтракал. У него сегодня было в планах посетить центр, выйти к морю, как он это видел, в районе города, который на карте был обозначен как зона отдыха. Главная же задача в принципе у него была изучить местную специфику, понять, чем живут местные, где и как работают, чтобы заняться каким-то делом и зарабатывать в перспективе. Договорившись с женой Александра насчет уроков испанского – аргентинского – именно такого, из-за отличия в произношении, – всего два раза в неделю по 5 долларов за урок, он вышел на улицу.

Больше всего на него производила впечатление и радовала погода. После слякотной и холодной Москвы здесь тепло, солнечно, росли пальмы и незнакомые деревья. До центра было, по его расчетам, километров пять, и он решил их пройти пешком.

Он шел по улице бодро, уже не будучи замороченным вчерашними оформлениями документов, и с интересом глазел на все подряд, все подмечал и сравнивал. Первое, что он заметил, это то, что по улицам города среди автомобилей встречаются очень старые, проржавевшие насквозь и тарахтящие машины, которые в России называются «до первого поста». Их было немного, но они были заметны, то там, то здесь. И за рулем сидели обычные с виду водители, нормально одетые, которые, видимо, чувствовали себя вполне комфортно.

«И ничего, едут себе и едут по своим делам, никто их не тормозит и штрафы не выписывает. А у владельцев никаких комплексов нет по этому поводу», – подумал Артем. Потом пригляделся: да и полиции что дорожной, что городской не было нигде видно. Бросалось в глаза большое количество лоточников на велосипедах, так называемых коробейников на аргентинский манер. Переднее колесо велосипеда маленькое, над ним сооружена огромная корзина, выше руля. В этих корзинах у кого-то лежало мороженное и газировка, у других – орешки, сладости или кофе в термосах. Такие продавцы сновали по тротуарам и среди машин, особенно на перекрестках или просто по улицам, по коммерциям.

Все они спокойно работали, может, имели какое-то разрешение, а может, и нет, но никто их не прогонял с улиц. Это выглядело разительным контрастом по сравнению с серыми рядами лоточников у станций метро в Москве, например, а также блюстителями порядка и «братками», собирающими с них ежедневно дань. Здесь все выглядело иначе, и люди были доброжелательные, по крайней мере, безразличные и расслабленные.

– Добрый день, сеньор, не желаете мороженого? Есть разное, с начинкой и без. Какое вы любите? – Возле него затормозил парнишка, лет 18 с сияющей улыбкой до ушей, чисто латинского вида.

– Нет, спасибо, не хочу, – ответил Артем.

– Счастливо, удачного дня, – попрощался парнишка и поехал дальше.

Удивительно, но после короткого общения с ним стало как-то веселее. Его доброжелательность, явно не наигранная, передалась Артему, который вспомнил серьезные, подчас хмурые лица соотечественников. Здесь же он видел лица естественно доброжелательные, везде царила атмосфера спокойствия и свободного общения, очевидно, присущая Южной – а возможно, и обеим – Америке. И это было то, на что обращалось внимание вслед за отличием архитектурным и климатическим.

«Неужели это климат так влияет на людей, – подумалось ему, – хотя народы Северное Европы тоже доброжелательны, судя по рассказам, но поскольку сам я там не был, то на 100 процентов утверждать не стану», – опять думал Артем.

Он проходил по какому-то, видимо, старому и бедному району. На улице валялось много мусора, лениво лежали на некоторых углах собаки, не грея брюхо на солнце, а, наоборот, прячась от него в тени. Артем пересек красивый, аккуратный парк с большими газонами и детской каруселью в центре. Про себя он отметил, что нигде нет такой травы, от которой у него аллергия, это его обрадовало. Ведь сейчас здесь весна и все цветет, трава и деревья, а он всего-навсего один раз чихнул, и то, может, от чего-то другого. Это было для него очень важно.