Несколько зданий еще не были отреставрированы, и были видны на втором ярусе тяжелые деревянные ворота из толстых досок, больше похожие на ставни, с массивными цепями, которые их когда-то открывали. Эти приспособления относились к порту, который здесь действовал в 18–19 веках, до того момента, пока не построили новый порт.

На одной из пристаней был пришвартован великолепный парусник, фрегат того времени, с тремя высокими мачтами, белыми парусами и несколькими пушками. Он носил на своем борту имя одного из президентов Аргентины. На табличке при входе на фрегат было написано: «Музей». Артем решил, что посетит этот музей на корабле обязательно, благо времени у него достаточно, а сейчас решил не отклоняться от задуманного маршрута и исследовать все по порядку.

Пройдя по мостику через канал и затем мимо отеля с гордым названием «Шератон», он добрался до поворота шоссе и таблички с надписью: «Национальный парк Буэнос-Айреса». Прямо перед ним были ворота, настежь открытые, а за ними начинались деревья и что-то похожее на кустарник. От ворот шли три дорожки, посыпанные гравием, которые расходились в разных направлениях. Артем выбрал крайнюю левую, которая, как ему казалось, вела кратчайшим путем к морю.

В парке было довольно много людей: кто гулял, кто бегал, кто ездил на велосипеде, другие запускали бумажного змея. Дорога вела через густые заросли плотной непонятной травы, нечто сродни между камышом, папоротником и тростником. С основной дороги влево и вправо вглубь уходили тропинки, а на обочине Артем прочитал надпись, которую он перевел что-то вроде: «Не заходи далеко. Осторожно! Ядовитые змеи». Ему стало как-то не по себе, и хотя он не собирался сворачивать на какую-нибудь тропинку, шел теперь внимательно, всматриваясь в траву, росшую близко к обочине, по обеим сторонам дороги. Вскоре он расслабился, глядя на беззаботно гуляющих, в том числе и по траве, горожан.

По дорожке он шел минут тридцать. Она изгибалась, закругляясь в сторону моря. Высокая трава закончилась, появились отдельные маленькие кустики и песчаные барханы, за ними открылся вид на воду. С первого взгляда Артем увидел, что тут не купаются. Люди загорали, играли в волейбол, даже в шахматы, но не купались. Вдоль берега был насыпан крупный гравий и бетонная крошка, видимо, для предотвращения размывания. Подойдя ближе, он увидел, что вода достаточно мутная. Артем зачерпнул в ладонь воды и понюхал, пробовать на вкус, естественно, не стал. Вода пахла тиной и еще чем-то, но разобрать было нельзя, в любом случае она не была чистой морской водой – скорее всего, речной. Хоть никто и не купался, зато рыбаков было много, и почти возле каждого лежало в садках по несколько рыбок разного размера, похожих на лещей или карпов. Рыболовы все как один использовали блесну, видимо, оттого, что возле берега было очень мелко.

«Да, вот тебе и море, придется подумать о бассейне, если вообще буду где-либо купаться здесь», – подумал Артем. Получается, что огромный город стоял все-таки на реке, а не на морском побережье, как он полагал прежде. И что тут никто не купается, по всей видимости, из-за качества речной воды, это для него было неприятным сюрпризом.

Сделав огромный круг по парку, километров в пять или шесть, он вышел к лагуне или, вернее, к прудам. Их было несколько, разных размеров, между ними были сделаны бетонные дамбы, на которых было очень много людей, у некоторых были бинокли, фотоаппараты, кинокамеры. На воде плавали сотни, тысячи красивых, больших, розовых птиц – это были фламинго. В лучах заходящего солнца – а уже вечерело – зрелище было впечатляющее.