– Видно будет, – повторила Звонарева официальным голосом и заключила:

– Пока!

– Да, пока!

Он покрутил в руке телефон, словно ожидая вновь услышать голос Анны, и с сожалением отложил аппарат. Как-то нескладно все получается. Начиная с ликвидации конторы. Полоса невезения?

***

От раздавшегося снова звонка он вздрогнул. Звонил Сергей Степанович.

– Так Андрей, – начал он и замялся. Племянник после затянувшейся паузы кашлянул и сказал: «Да?».

– Ну, вот какие дела: доехать до самых Выселок не получится: вода после дождей прибыла, теперь через ручей только на вездеходе. Придется километра полтора идти по тропе. Я уезжал-то уже по лужам, а через час позвонил Филиппычу, соседу, он сказал, что проезда уже нет. Ты вот что: на автобусе можешь доехать по Листвяжинской трассе до развилки, до знака «Выселки». Автобусы ходят каждые два часа. Как доедешь, от знака еще метров двести отойди и смотри – по левую сторону там обозначится торная тропа. Потом-то она сужается, да это уже мелочи. Главное, зайти на нее. И – до самого дому. Я его тебе ведь обрисовывал. Понятно, что получается как-то непредвиденно и канительно, добираться так, но кота с собакой жалко, с Булькой. Или не поедешь? Через день-другой авось, я оживу и доберусь туда. Поди, не пропадут? Огород-то – леший с ним!

– Даже и не знаю, дядя Сергей. Но если ты считаешь, что обстоятельства требуют, я поеду. Как автобусы – на ближайший не опоздаю?

– Последний идет в шесть часов, а вот где-то через полчаса – предпоследний. Лучше на него успеть, а то темновато будет в лесу.

– О-кей, то есть буду успевать. Телефон там можно заряжать?

– Да, конечно. Звони, если что. А я, вскорости, думаю, появлюсь. Я сейчас Филипповичу позвоню, скажу, чтобы тебя встретил, ввел в курс.

– Тогда я пакуюсь и айда! Привет Надежде Ивановне!

Очень скоро Андрей, обремененный внезапно свалившейся охапкой привходящих обстоятельств, взял старт. И вот теперь он пробирался по этой самой тропе, которой следовало вывести его к Выселкам. Дожди, о чем упоминал дядька, пролились тут, действительно щедрые: там, где тропинка выбиралась из травы, под ногами проседала почва, а местами даже хлюпала жидкая грязь. В тени деревьев и густого кустарника просыхала земля неторопливо. Пелена жидких облаков затягивала небо, и сумерки вытесняли из лесу свет с каждой минутой. Все назойливей звенели комары, и явственно стала ощущаться прохлада. Андрей ускорил шаг и скоро вышел на небольшую поляну, сплошь покрытую маслятами. Лоснящиеся шляпки обещали замечательное блюдо, но собирать их было не во что, да он и слабо представлял, как их варить-жарить, а потому не стал тут задерживаться. Надо было поспешать, потому что неизвестно, сколько еще предстояло пройти. Дядька говорил час… или он говорил – полтора? То есть выходило – прогулка по лесному свежему воздуху ожидалась продолжительной. Свежести, и в самом деле, хватало, даже с избытком, а со временем что-то не ладилось: Андрей шел уже около часу, а никаких признаков деревни не наблюдалось. И угораздило же родственника забраться в такие дебри! Он мог бы огородиться и в своем поселке зеленой изгородью, через которую не пробивались бы ни пыль, ни звуки уличной суеты, поливал бы ее, холил и лелеял, а в свободное время разводил огурцы. Чем не тайга? Ну, правда, с рыбалкой было бы туговато. Но на крайний случай раз-другой в неделю можно бы и заглянуть на ближайшее озеро, поймать пару ершей. Главное же – не валовой улов, а процесс.

Размышления эти прервались из-за корня сосны, прятавшегося среди травы, о который запнулся путник и едва удержался на ногах.