— Путь до Гримта не опасен, к тому же мы ведь будущие боевые маги, а не какие-нибудь беззащитные библиотекари, верно? Ты должен быть здесь, когда проснутся родители и сестрёнки.

Фред упрямо подхватил её сумку:

— Хотя бы до поворота.

Лиза посмотрела на небо:

— Ладно. Но только до поворота.

***

Такого переполоха дом лекарей Сандбергов не видел с тех самых пор, как юный Эдвин случайно поджёг соломенную крышу сарая. Сейчас рослый и бородатый отец четверых детей, он возмущённо громыхал в столовой, допрашивая перепуганного жениха Лизы и его не менее перепуганных родителей о том, куда подевалась невеста. Фред предусмотрительно прятался на чердаке, ожидая, когда отец остынет и можно будет поговорить с ним и с матерью без угрозы получить по шее или быть запертым в тёмном подполе. Гости из Брайтхейма поспешно засобирались домой. Сония уговаривала их остаться, проснувшиеся младшие сёстры наперебой кричали и ревели, дедушка что-то бубнил, призывая всех к спокойствию, но скандал с каждой минутой только разгорался. Вскоре пришёл и черёд Фредерика: послышался тяжёлый топот башмаков по лестнице, и с треском распахнутая дверь явила ему раскрасневшееся от гнева лицо отца.

— Куда она побежала? — выдохнул Эдвин.

— Я не знаю, — соврал юноша, отвернувшись и напрочь забыв о том, что более всего на свете отец ненавидит враньё.

— Ты знаешь! — угрожающе прорычал лекарь, приближаясь к сыну. — И скажешь правду немедленно, иначе я выпорю тебя во дворе при всех твоих дружках и подружках! Чтобы они посмотрели, какой ты у нас великий боевой маг!

В другой момент Фред ни за что не поверил бы в подобную угрозу, но сейчас на отца было страшно смотреть, и он на всякий случай втянул голову в плечи.

— Сговорились! Опозорили семью на всю округу! — Мужчина рванулся к сыну, ухватил его за рубаху, тяжело дыша. — Говори же, где Лиза?

— Далеко! — выкрикнул ему в лицо Фред. — Надеюсь, что уже далеко! И никогда не вернётся к вам, потому что вы её предали!

— Да как ты смеешь такое говорить! — вскипел отец, уже занося руку, чтобы отвесить наглецу оплеуху, но сын не отводил взгляда, и в глазах его бушевали огонь и негодование.

Эдвин сдержался. Он никогда не бил своих детей, но, если бы не этот взгляд, непременно нарушил бы свой непреложный принцип. Взгляд Фреда отразил его самого, позволил ему заглянуть внутрь себя — искажённого злобой, задыхающегося, — и это внезапно подействовало отрезвляюще, как ушат ледяной воды. Лекарь разжал пальцы и схватился за голову. Крыша чердака не позволяла ему стоять здесь в полный рост, а потому он опустился на плетёную подстилку и прислонился спиной к деревянной подпорке, пытаясь отдышаться.

— Прости, сынок, — наконец сказал он. — Мы с матерью так перепугались...

Его голос дрожал, и Фред не выдержал, крепко обнял отца и уткнулся в его плечо.

— Лиза отправилась в Трир, разыскивать магистра, который хочет ей помочь, — прошептал он.

— Ей нельзя помочь при помощи магии, — горько сказал лекарь. — Единственное, что её может спасти, — отказ от неё. Неужели ты думаешь, что мы не искали какого-нибудь средства вывести из неё эту... это... тьфу. В мире нет такого лекарства, иначе мы бы нашли его для дочери.

— Она обещала написать, когда доберётся до Академии Трира, — сказал Фред.

— До Вечных гор неделя пути, сынок, — покачал головой Эдвин. — В городах могут быть отряды Ордена, в лесах — звери и всяческий сброд, на дорогах разбойники. А Лиза всего лишь девчонка, несмышлёная девчонка! Иди, Фред, возьми Росинку и скачи следом. Догони свою сестру и уговори вернуться домой, заставь её вернуться! Она не могла уйти далеко пешком.