В первый же день в училище, я снова ощутил себя в родном поселке, только местные порядки мне напомнили фильмы из 80-х. Я снова столкнулся с проявлениями беспричинной ненависти, злобы и агрессии.

Тут снова нужно было выживать, и выживали только сильнейшие. Избиение кого-либо в туалете было обычным делом.

Где-то я читал, что для того, чтобы в классе была нормальная психологическая обстановка, в нём должно быть 60% девочек и 40% мальчиков. В нашей же группе было 30 озлобленных парней, от которых воняло перегаром, табаком, несвежей одеждой и потом.

После той закалки, что я прошёл в своём поселке, меня уже трудно было чем-то напугать или удивить. Скорее, я просто не хотел возвращаться в прошлое. Я постоянно вспоминал свой класс: сейчас они наверное пошли в кино, на дискотеку или в поход, громыхая стеклотарой.

Девчонки каждый день меняют наряды, а Иван в моменты загрузки игры на компьютере читал книгу.

Через несколько недель ко мне приехала мама. Все места в общежитии были заняты, поэтому нам пришлось искать комнату. Мы ходили вдоль домов, читая объявления на подъездах. К счастью, искать долго не пришлось – мы нашли комнату в трехкомнатной квартире, где жила пожилая пара с взрослой дочерью. В этой комнате уже жили двое парней: один из моего города, второй из Мурманска, сын военного.

Хозяйка квартиры (я забыл её имя) с первых минут показалась мне какой-то странной, что-то необычное было в ее внешности и в цвете кожи. Позже я узнал, что она страдала от цирроза печени. Одним из симптомов данного заболевания является желтая окраска кожи.

Муж периодически её бил, когда они вместе напивались. Они крали у нас еду, а мы подсыпали им в сахар слабительное. Дочери на всё было плевать. Как итог, хозяйка скончалась буквально через восемь месяцев, после того как ей диагностировали последнюю стадию цирроза.

Мама недолго погостила у меня. Она почти сразу уехала домой и я видел, что она уехала с неспокойным сердцем, переживая за меня.

Старое, обшарпанное трехэтажное здание под названием ПУ-11 было "кладезью" железнодорожной науки – по крайней мере, так считали здешние преподаватели. Нам нужно было отучиться три курса.

Первокурсников звали "зелеными" и были правила, которые необходимо было соблюдать: нельзя проходить через группу третьекурсников, лучше обойти или подождать, пока они пройдут; нельзя курить в туалете, если там третьекурсники; нельзя садиться на скамейку рядом с ними во время перемены.

Для меня это было дико и одновременно я испытывал эффект «дежа вю» – всё это я уже прошел, забыл и не хотел вспоминать.

Мои одногруппники не представляли для меня никакого интереса. Среди них не было человека с сильным характером, на которого хотелось бы равняться и походить. Не было отличников, лидеров, вдохновителей. Всё общение состояло только из фраз "пойдём покурим" или "кому-то опять разбили лицо на дискотеке".

Девчонки, приехавшие из деревень, резко отличались от тех, с кем я учился в школе. Однажды я даже услышал, как одна из них сказала своему парню: "Ты будешь хорошим муженьком…".

Я понимал, что круг может замкнуться и тогда для меня всё начнётся сначала. И тогда я стал больше общаться с соседями по комнате. Во-первых, один из них был из моего города и уже на третьем курсе, а второй – на втором.

Но самое главное – они не пили. С ними можно было хоть о чём-то поговорить, кроме обсуждения драк, пьянок и выдуманных историй про то как: "оприходовал сразу трёх баб". Почему-то рассказы на эту тему здесь особенно ценились.

С первого дня обучения у меня в душе было ощущение, что группу абсолютно не интересует учеба. Учащиеся не уважали преподавателей, а те, в свою очередь, – учащихся.