Тон, каким он задавал вопросы, Грише не понравился сразу: водитель будто ждал некоего одному ему известного момента, когда начать говорить. К тому же Гришу обеспокоило, что, заговорив, таксист оборачивался к ним, отвлекаясь от напряжённого движения.

Вопросы Гриша проигнорировал. Однако соседки, в тоне водителя ничего особенного не заподозрившие, отвечали оживлённо. При этом по выражению лица таксиста Гриша видел, что ответы тому неинтересны и даже скучны.

«Зачем же он тогда их задал? Вежливость? Вряд ли. По-видимому, просто старается угодить. Но для чего?»

– Лучше бы он помалкивал да следил за дорогой, – раздражённо заметил Гриша и обернулся к спутницам.

Таксист умолк и впрямь, будто поняв этот сказанный по-русски комментарий, а может, уловив его смысл по интонации.

Несколько минут спустя моторикша резко затормозил и остановился.

– Всё, прибыли! – возвестил водитель.

Гриша, Инна и Лена заозирались по сторонам. Вокзал они заприметили не сразу: он находился на существенном расстоянии от места остановки.

– Довезите нас до вокзала! – попросила Инна. – До него ведь ещё метров двести!

– Да. Будьте любезны! – прибавила Лена.

– Не могу. Из такой толчеи мне будет слишком проблематично выкатить обратно! – отмахнулся таксист.

– Во даёт! – возмутился Гриша.

– Почему же другие рикши стоят там, на площади? – указали Лена с Инной в направлении вокзала, где действительно стояло множество беспорядочно припаркованных моторикш.

– Да, но выезжать обратно мне будет чрезвычайно сложно!

– А разве это наши проблемы? – взвился Гриша, рассердившись уже не на шутку, – если вы взялись везти нас, так будьте любезны доставить до места!

– Я готов сделать это, но только если вы прибавите мне ещё немного рупий!

– Я так и знал! – заметил Гриша.

– Это уже ни в какие ворота! – возмутилась Инна.

– Козёл! – отрезала Лена.

Со злостью похватав сумки, они расплатились за поездку и пешком двинулись в сторону вокзала.

Очевидно рассчитывающий на иной исход поездки, с мольбой в голосе таксист нервно окрикнул удаляющихся от него Гришу, Лену и Инну:

– Прошу, прибавьте мне хотя бы чаевых! Я ведь так хорошо и быстро вас довёз!

Молодые люди не обернулись, лишь между собой обменявшись комментариями.

– Хам.

– И ведь не стыдно ему!

Светало. Узенькая пыльная улочка, ведущая к вокзалу, оказалась оживлённой, несмотря на то, что не было ещё и семи утра. Лена, Инна и Гриша не успели пройти и нескольких метров, как тут же, будто мухами, оказались облеплены галдящими детьми, чумазыми и сопливыми.

Маленькие индийцы возникли невесть откуда, очевидно лишь по светлому цвету кожи приняв молодых туристов за ходячие кошельки, до отказа набитые деньгами. Показушно-нарочито придавая себе жалостливый вид, дети замолили, заскулили и заканючили: посмотреть сумки, потрогать фотоаппараты, отведать возможно имеющуюся еду, подарить им что-нибудь из предметов одежды. Дети норовили забраться в любой из карманов путников, желая узнать, что в нём находится. Ни на секунду не смолкая, они клянчили и клянчили.

Платья женщин и светлые Гришины брюки скоро оказались выпачканы. И, вместо того, чтобы пробудить в Гришиной душе сострадание, дети всколыхнули в нём ещё больший гнев, усилив тем самым раздражение от общения с таксистом.

Однако, наблюдая за реакцией спутниц, более опытных в условиях Индии путешественниц, он не мог не отметить, что приставание детей удручало их явно куда меньше, чем его самого. Лена с Инной вели себя раскованно и смотрели на детей так, как матери по обыкновению смотрят на разбушевавшихся сорванцов.

Инна достала из рюкзака пачку печенья. Галдёж поднялся неимоверный: дети закричали все разом и потянули к ней руки.