Смыв с себя напряжение последних дней, Роза нырнула в старые кеды и вышла на шумные улицы Парижа. Лил дождь, и Елисейские поля наводнили зонты, так похожие на цветы. Отовсюду звучала речь на сотне языков, как будто мир сжался до одной небольшой площади. Розе не терпелось слиться с толпой, и, раскрыв малиновый зонт, она превратилась в еще один цветок в центре города.

Народ роился везде: возле кафе, магазинов, галерей. Рассматривая витрины и лица прохожих, Роза не заметила, как уже очутилась у Триумфальной арки – величественного сооружения, вызывающего смешанные чувства. Она обошла ее кругом, разглядывая и вспоминая одно за другим названия скульптурных групп. Вот «Триумф 1810 года», вот «Марсельеза», «Мир 1815 года», «Сопротивление 1814 года», барельеф «Битва под Аустерлицем 2 декабря 1805 года». Ужас в глазах солдат, испуганные кони. Интересно, о чем думал месье Гехтер, создавая свою часть знаменитой арки? Роза обожала уроки истории в школе, особенно период девятнадцатого-двадцатого веков, когда мир стремительно менялся, делались невероятные открытия, а женщины встали на путь борьбы за свободу.

Изучая окна кафе и ресторанов, Роза выбрала заведение с вывеской L’Alsace. Уютный зал, теплый свет, свежая рыба и бокал эльзасского Pinot Grigio. Она ела не спеша, наслаждаясь вкусом и атмосферой вечера. Ей не хотелось делать гигабайты снимков, закачивать в сеть, собирать лайки. После ужина Роза бесцельно прошлась по улицам города, погуляла вдоль Сены, полюбовалась Эйфелевой башней. На следующий день виды Парижа все же попали в галерею старенького смартфона, перекочевав в гугловское облако.

День показа. На завтрак только кофе и протеиновый батончик, потому что живот должен быть плоским, а талия тонкой. Дина молчала, фарфоровая чашка в ее бледных пальцах все время дребезжала, радостно звеня при встрече с блюдцем. Роза старалась не смотреть на шефа, активно орудуя ножом с вилкой. Омлет, апельсиновый фреш, хрустящий багет с маслом, круассан с джемом, кофе с молоком. Хорошо, когда до обхвата твоих бедер никому нет дела. Уже знакомый водитель довез их до небольшой галереи современного искусства. Эд Манн, натянутый как струна, раздавал распоряжения, повышая и понижая голос. Он кивнул Дине, улыбнулся Розе.

Ожившая античная статуя и Алиса из «Страны чудес» прошли за кулисы шоу и очутились в волшебной сказке. Пудра, румяна, тени, запахи, кружившие голову, красивые тела. Десятки знаменитостей с трех континентов, окруженные толпами визажистов и стилистов, щебетали на разных языках. Ассистенты носились по залу со стаканчиками из Starbucks, мобильными телефонами и какими-то пакетами, то и дело спотыкаясь о длинные ноги моделей. В воздухе висело приятно-нервозное ожидание.

Роза бегала в толпе помощников, стараясь быть полезной, проворно уклоняясь от падающих утюжков и плоек. Громкие аплодисменты, сотни вспышек, белоснежные улыбки. Показ плавно перешел в вечеринку с фотосессией и интервью. Шампанское, закуски, живая музыка – настоящий праздник жизни. Роза без стеснения разглядывала моделей и гостей, жевала круассаны, пила вино. Ее счастливое одиночество нарушил длинный объектив камеры, бесцеремонно направленный прямо на нее. Маленькая журналистка автоматной очередью делала снимки, что-то говоря на французском, но слова заглушала музыка. Сбежать не получилось – настойчивая корреспондентка поймала жертву на выходе, ткнув микрофон в лицо Розе, и, перекрикивая оркестр, спросила:

– Как вам показ?

– Фантастический! – Роза пыталась незаметно пристроить кусочек круассана за щеку.