Но что же всё-таки значило назначение Гулякина на роль главного встречающего? Зеломудрову достаточно было направить туда какого-нибудь старшего дипломата, от которого необходимо было в ближайший год избавиться, и одним выстрелом, как говорится, убить сразу двух наглых зайцев.

Значит, дело не в этом! Остается лишь предположить, что Гулякину дают возможность получить необходимый для будущей карьеры опыт и «засветить» свою крысиную мордочку в «общественном» пространстве.

Все именно так и объясняли себе неожиданное решение Зеломудрова и в связи с этим даже посчитали обязательным для себя привстать и легко, искренне поклониться серому человечку по прозвищу «Гуляй-поле».

Наступил день встречи, и «протокол» заработал. За спиной Гулякина на поле стояли не только дипломаты, но и их жены с пышными букетами цветов в руках. Деловой визит председателя с первых мгновений грозил перерасти в трогательный семейный посольский праздник.

Самолет чиркнул колесами по посадочной полосе и покатил вдаль, резко снижая скорость. Затем он мягко развернулся и пополз в сторону встречающих. Поехал трап, кто-то из местной обслуги стал быстро раскатывать красную дорожку. От здания аэропорта отделились несколько больших черных автомобилей и двинулись к началу дорожки. Из машин неторопливо выбрались с десяток туземных дипломатов и крупных начальников во главе с местным премьер-министром. Из ниоткуда образовался духовой оркестр с военными музыкантами, опутанными тяжелыми серебряными аксельбантами, в нахлобученных по самые брови высоких касках с перьями. Неуместно в этих географических координатах и явно раньше времени грянул советский гимн. Это случилось в то же мгновение, когда на верхней площадке трапа следом за чистыми, как у Божьей матери и ее младенца, ликами двух стюардесс и одного светловолосого красавца в лётной форме, появился председатель с мрачным лицом преподавателя-зануды, в очках, с яблокообразными щеками и маслянистой челкой над скошенным лбом. Председатель недовольно осмотрел европейское пространство, открывшееся перед ним, сжал полные губы, выдавив их на лице наподобие сизого пузыря, и стал спускаться к красной ковровой дорожке.

Навстречу ему бодро пошли туземный премьер, несколько серых личностей из его окружения, а со стороны русской делегации выдвинулись боевой «свиньей» Гулякин (на острие фигуры) и «сопровождающие лица», как принято писать в скучнейшей политической прессе.

Состоялся обмен рукопожатиями, холодными улыбками, затем последовало перебрасывание цветов из одних рук в другие, взмахи дирижерской палочкой, второй гимн со стоянием навытяжку гостей и хозяев, и, наконец, торопливый отъезд на черных лимузинах – делегации гостей, эскорта, охраны, а также сопровождающего председателя правительства собственного журналистского стада, которому очень хотелось быть хотя бы стаей, и всякой иной технической мелкоты.

Председатель прежде, чем раствориться в пещерном сумраке салона лимузина, успел быстро пробежать настороженным взглядом по лицам посольских работников и недовольно вскинуть бровь оттого, что не нашел среди них Никиты Матвеевича Зеломудрова. Гулякин уловил момент и шепнул председателю:

– Я за него пока. Ждет у себя. Есть некоторые обстоятельства. Он сам всё объяснит.

Но председатель не нуждался в объяснении. Он ведь был одним из самых деятельных участников того самого заговора, о котором тайно шумела вся страна, и теперь сразу определил место в нем Зеломудрова и людей, стоящих за ним, рядом с ним и около него. Председатель внутренне вздрогнул, по его полной спине прокатился холодок. Не знак ли ему подан? Мол, остановись пока не поздно! Советская номенклатура всегда обладала набором таких тайных знаков, которые и не снились самым загадочным, самым тайным сообществам, ложам и племенам. Усвоивший эти знаки, эти шифрованные намеки мог без последствий для себя отказаться от обычной человеческой речи, настолько они были полны информацией: наподобие иероглифов, обозначающих не буквы и даже не слова или фразы, а целые понятия и, более того – яркие эмоциональные полотна. Видимо, поэтому истинно советский, а ныне российский, номенклатурный работник высокого ранга выглядит нередко окаменевшим изваянием египетского фараона, либо спящим Буддой. Ему не нужны слова! Он