"Герцогиня…," – прошептал Бертольд, склонив голову в знак приветствия, и в его голосе звучало нечто большее, чем просто вежливость. Элеонора почувствовала, как кровь прилила к лицу, но не отвела глаз.

"Барон," – едва слышно произнесла она, и это было словно признание в чем-то сокровенном.

Они долго гуляли по тенистым аллеям, говоря обо всем и ни о чем, и каждое слово, каждый взгляд становились нитями, плетущими паутину их чувств.

Бертольд рассказывал о своих увлечениях – медициной и философией, о мечтах и стремлениях, Элеонора слушала его, завороженная его умом и страстью. Она рассказывала о своей любви к музыке и поэзии, о своих мечтаниях о свободе и самостоятельности, и Бертольд видел в ней не только прекрасную юную герцогиню, немного избалованную и по детски взбалмошную, но и глубокую, чувствительную душу.

С каждой новой тайной встречей их чувства становились все сильнее и глубже. Они находили укрытие в уединенных беседках парка, в тени старых деревьев на берегу пруда, и каждое свидание становилось глотком свежего воздуха в душной атмосфере дворцовых условностей.

Элеонора все чаще старалась тайно покинуть замок, используя потайные двери и извилистые коридоры, рискуя быть замеченной слугами. Она надевала простую одежду, чтобы не привлекать внимания, и прятала свои рыжие волосы под капюшоном. Сердце ее колотилось от волнения, но любовь к Бертольду придавала ей смелости.

Бертольд, в свою очередь, научился проникать на территорию замка, перелезая через стену сада и прячась в тени деревьев, ради минуты общения с любимой. Он знал каждый уголок сада, каждую тропинку, каждую скамейку, где они могли бы встретиться. Он приходил заранее, чтобы убедиться, что никто не следит за Элеонорой.

О времена, о нравы! В то время не гоже было юной герцогине без сопровождающих встречаться с молодым человеком. Но сопровождающие на свидании были излишни. Элеонора и Бертольд хотели быть наедине, чтобы насладиться каждой минутой, проведенной вместе. Они говорили о своих чувствах, о своих мечтах, о своем будущем. Они читали друг другу стихи, пели песни, делились планами.

Их встречи были короткими, но они были наполнены любовью и страстью. Они знали, что рискуют, но не могли противиться своим чувствам. Они были готовы на все ради любви, даже если это означало нарушить правила и традиции.

Осенью темнело рано. Лунный свет, проникающий сквозь листву деревьев, создавал волшебную атмосферу. Шепот признаний в любви звучал тише шелеста листвы, а робкие прикосновения казались потрясением для всего тела.

Их первый поцелуй был подобен вспышке молнии в темной ночи – неожиданный, жгучий и незабываемый. Губы Бертольда коснулись губ Элеоноры с нежностью, переходящей в страсть. Она почувствовала, как по телу пробегает дрожь, а сердце начинает биться с бешеной скоростью. В голове словно вспыхнул фейерверк, заглушая все остальные мысли.

Элеонора ответила на поцелуй с такой же страстью, словно боялась, что этот миг ускользнет навсегда. Она обвила руками шею Бертольда, прижимаясь к нему все ближе и ближе. Ей казалось, что они слились в одно целое, что их души соединились в этом поцелуе.

Они целовались долго, словно пытаясь наверстать все упущенное время. Они целовались, пока не закружилась голова, пока не пропал дар речи. Когда они наконец оторвались друг от друга, их взгляды встретились. В глазах Элеоноры стояли слезы счастья, а на щеках играл румянец. Бертольд нежно провел рукой по ее щеке, стирая слезы.

– Я люблю тебя, Элеонора, – прошептал он.

– И я тебя люблю, Бертольд, – ответила она, прижимаясь к его груди.