ласточки.Мимолюдей,междуавтобусов.Кдождю? Зря я зонтик выложила? Да нет. Дело в том, что там установленотносительнонизкийнавес,иподнимприлеплена тьма-тьмущаяласточкиныхгнезд,совсемнизко.Рукойнедостать, но можно смотреть фактически в упор. Я и смотрела, уронив челюсть.

Как же жаль, что нельзя заснимать на таможне! Уже стоимнавыходеизздания,ужесобираемсянаавтобус,вижу – на фонарном столбе сидит шото. Шото сидит гордо. Орел?Беркут?Привлекаювниманиедругих,ктопоглазастее.

– Да ворона.

Дакакаяжворона,онокрупное.Мужикговорит:

– Дятел.

Не сразу в голове щелкнуло, что шутка. Начинаю лихорадочно перебирать варианты – как дятел? Желна? Дятел так не сидит!

– Даворона,—опятьжеутверждаетмужик. Отшутилась:

– Сразу видно, что ворона на таможне работает, основательно так сидит.

Но там не только ласточки и орланообразная ворона, котораянедятел,непугливые.Ещенеподъехаликтаможне, стоим, немного ждем. Смотрю в окно. О, трясогузка? Нет, цветаворобья,светлее и,кажется,с хохолком.Небоится– нунебольшебоится,чемнашитрясогузки.Деркачик?

Посмотрювинете.Степь, ввиду ее приграничного состояния, и давнего – непуганая, заповедная, и птица выходит к человеку. Синантропные птицы вон вообще – только что шапки с туристов не сбивают и гнезда в них не делают.

… А между двух границ, среди колючей проволоки – небольшой монумент со звездой, белым покрашенный, еще советского времени.

Хочешьмира—помнивойну.

МывъезжаливРоссию,ерзаяиволнуясь,21июня—

накануне22июня…

80-летияначала войны.

Неделю назад, вечером, на площади перед ОГА (Областная государственная Администрация) звучали жалобные крики. Голубенок, слеток – мы выросли, но мы хотим кушать и перелетаем за мамой от подоконника к подоконнику Белого дома, не особо считаясь со званием и должностью сидящих в кабинетах деятелей. Пока мама снесла яйца, высидела, выкормила его где-то там, на дальних высотах – три раза взяли ОГА, произошло баррикадное бутербродное сидение, началась война… А мама всё сидела, а потом кормила.

И вот теперь оно за ней бегает, игнорируя как историчность и необычность момента, так и положение «прынца Белого дома».

Просто бегает, перелетает и орет.

Про донецкую весну.

У нас вчера революция победила. К двенадцати на площади Ленина собралось где-то двадцать пять тысяч человек, часа два-два с половиной помитинговали (выступало много ветеранов силовых служб, вообще людей военных), сожгли чучело Таруты. Потом традиционно пошли посмотреть на ОГА. Потом парни его внезапно взяли (внезапно для рядового митингующего) – отобрали щиты и пару шлемов у милиции, потом отдали.

Было заметно, что этот штурм, в отличие от двух предыдущих, готовился тщательно. Почти сразу привезли микроавтобус с портретом Сталина, покрышки, потом мешки с песком, потом опять покрышки. Витренковцы1 оперативно развернули озвучку. Собрали денег и сходили толпой, купили еду. Мужики по очереди сгоняли по домам, переоделись и поели, и вернулись дежурить. Люди понадевали маски на лица.

Сейчас вроде бы милиция учит ребят ходить со щитами.

Губаревцы2 с утра пораньше сходили – взяли СБУ. Это уже… или третий, или четвертый раз.

Была в перерыв на ОГА. Людей – море, флаги, хорошее настроение, плюс погодка поёт, и тепло. Слушала советский гимн – ну в конце-то концов услышала мелодию, под которую хочется стоять прямо, и которая волнует. После него жахнули Интернационал – революция же, без него никак.

Объявили независимость Донецкой республики.

На ступенях баррикады, обвитые колючей проволокой. Вынесены стулья, на них сидят, еще какие-то подушки и что ни попадя разложено по парапетам, и тоже сидят люди.