– Дело в том, – произносит Нелла, – что это было очень давно.

Якоб ван Лоос выглядит почти суровым.

– Не могу представить, чтобы подобная потеря осталась в прошлом…

– Вот ты где! – раздается в дверях голос.

Якоб и Нелла, обернувшись, видят Тею в мерцающем золотом платье, окруженную сиянием бального зала. Тея бросается вперед, не обращая никакого внимания на Якоба ван Лооса. Нелла наблюдает за выражением лица молодого человека: он глядит на Тею с едва скрываемым удивлением. Нелла ничего не может с собой поделать: тут же начинает просчитывать, насколько рискованно их здесь удержать, представить друг другу, посмотреть, что произойдет. В этом, в конце концов, и заключается весь смысл сегодняшнего бала. Нелла еще никогда такого не делала, обычно предотвращая даже лишние взгляды, но Якоб наверняка настоящий джентльмен, раз не дал ей упасть.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – спрашивает Тея тетю. – Мы беспокоились, что тебя нигде нет.

– Я прекрасно себя чувствую, – отвечает Нелла и лучезарно улыбается. – Тея, это сеньор ван Лоос. Можно сказать, он меня спас.

– От чего? – Тея едва ли удостаивает его взглядом.

«От чего, в самом деле?» – гадает Нелла, думая, как же близко она в этот раз подобралась к миниатюристке и как опять ее упустила. Однако Нелла чувствует, как в ней нарастает раздражение: если она способна вынести разговоры о суде над Йоханом, то уж Тея точно может стерпеть простое приветствие. «Да посмотри ты на этого молодого человека!» – хочется закричать Нелле.

– Не знаю, – пытается рассмеяться она. – Там, наверное, слишком жарко. Мне стало нехорошо.

– Ты упала в обморок?

Нелла колеблется:

– Нет.

Якоб, стоящий рядом с ней, переминается с ноги на ногу, будто хочет втоптать ее ложь в пол. Тея вздыхает, глядя через дверной проем в дальний конец бального зала.

– Папа все еще разговаривает с тем человеком с ананасами. Ты ушла, и они нашли общий язык.

– Госпожа, – обращается Якоб ван Лоос к Тее, – я принесу вашей матери воды.

Тея вскидывает голову:

– Она мне не мать.

Нелла видит: Тея зла на нее за то, что она привела ее сюда, заставила выслушивать рассуждения Клары Саррагон о браке.

– Я схожу сама, – говорит Нелла, поднимаясь со стула. – Вы двое останьтесь…

– Я схожу, – перебивает Тея и скрывается из виду, прежде чем тетя успевает ее остановить.

Нелла вздыхает:

– Мать Теи умерла.

Она удивлена, что открывает эту истину мужчине, с которым едва знакома, но ей хочется поделиться с Якобом фрагментами семейной истории, посмотреть, как он их воспримет. И все же ей следует соблюдать осторожность.

– Мне жаль, – говорит Якоб.

– Сегодня ей исполнилось восемнадцать, – продолжает Нелла, будто это может оправдать поразительное равнодушие Теи к присутствию Якоба. – У нее голова кругом. Тея – близкая подруга сестер Саррагон и… знаете, сеньор, юные девушки обладают особенной энергией, вам не кажется?

Нелла умолкает, словно эти слова не подходят для ее уст. Якоб ван Лоос улыбается.

– Тея очень красива.

– И очень образованна.

– Знает все лучшие семьи и города, в которых они обитают?

Начав было лихорадочно подбирать ответ, Нелла вдруг понимает: Якоб ее поддразнивает. Хорошо. Это уже говорит о симпатии – или, по крайней мере, о терпимом отношении. Якоб ван Лоос обратил на Тею внимание и назвал ее красивой.

– Она играет на лютне, – делится Нелла. – И обожает Схаубург.

– В самом деле?

– Возможно, вы сочтете меня излишне прямолинейной. Но не примете ли вы приглашение на ужин в нашем доме на Херенграхт? – спрашивает Нелла. – В следующую среду вечером? В благодарность за мое спасение.

– Спасение не требовало усилий, мадам. Вам ничего не угрожало.