Первые военные полки европейского строя появились в Русском царстве еще при Михаиле Федоровиче, но во времена его сына эти преобразования стали куда более масштабными. В Старом Свете как раз завершилась Тридцатилетняя война, множество опытных вояк осталось без дела, и те были рады служить московскому царю. По его указу на Печатном дворе выпустили книгу «Учение и хитрость ратного строя», ставшую первым армейским учебником на русском языке.

В апреле 1649-го государь подписал «Наказ о гражданском благочинии», где говорится о появлении в Москве профессиональной противопожарной охраны. Вскоре такие службы возникли во всех крупных русских городах. Еще одним важным нововведением стал приказ Тайных дел, представлявший собой не только царскую контрразведку, но и учреждение, занимавшееся поиском и добычей полезных ископаемых. А еще сотрудники службы следили за тем, чтобы другие чиновники исполняли царскую волю надлежащим образом. Так в России образовалась вертикаль власти.

По сравнению с предшественниками государь несколько усложнил придворный церемониал, а царский трон в большом зале был украшен по византийскому образцу механическими фигурами двух львов, и те могли издавать рык. Главным праздником единения царя с народом оставалось Вербное воскресенье, когда Алексей Михайлович вместе с патриархом и массами москвичей как бы заново переживали ключевое событие евангельской истории – Вход Господень в Иерусалим.

По старой традиции государь жаловал юродивых, подчас прислушиваясь к ним. Таким советником был, к примеру, Василий Босой.

Царь, являясь одним из самых начитанных русских людей того времени, сам порой слагал вирши. И даже написал посвященную соколиной охоте (своей душевной отраде) книгу. Именно оттуда пошла в мир пословица «Делу время, а потехе час» – имелась в виду охотничья потеха. Русский монарх любил время от времени покидать поднадоевшее кремлевское окружение, подолгу находился в пригородных резиденциях, поближе к охотничьим угодьям, в Измайлове, Преображенском, Коломенском – неподалеку от тогдашней Москвы, но все-таки в некотором отдалении. (Огромный, построенный в витиеватом стиле деревянный дворец в Коломенском слыл восьмым чудом света.)

Алексей Михайлович умел выдвигать ярких людей, ценил ум и волевые качества. Властный, решительный патриарх Никон, энергичный, предприимчивый Борис Морозов, искусный дипломат Афанасий Ордин-Нащокин, первый русский меценат Федор Ртищев, изощренный политик Артамон Матвеев, мудрый законодатель Никита Одоевский, поэт и мыслитель Симеон Полоцкий – сплошь неординарные, подлинно исторические личности, и каждому из них в чем-то содействовал государь. Одним помогало его внимание к книге, другим – интерес царя к богословию, третьим – то, что он стремился многое перенять у европейских соседей.

Лично знавший самодержца протопоп Аввакум отзывался о нем крайне резко, нелицеприятно: «Бедный, бедный, безумное царишко! Что ты над собою сделал?» Раскол восстановил против монарха значительную часть священства и народа, и тем не менее Алексей Михайлович твердо (даже после низложения Никона) следовал курсу на проведение церковной реформы – возможно, потому, что полагал: иначе Москве претендовать на статус Третьего Рима, центра вселенского православия, невозможно. Имелась, вероятно, и другая причина: государь не любил менять собственных решений (это выглядело бы не по-царски), хранил горделивую стать и в осанке, и в поступках.

Известен его распорядок дня: вставал в четыре часа, затем, получив благословение духовника, творил утреннюю молитву; с утра принимал бояр, обсуждал государственные дела; потом – обедня, нередко – праздничные службы; а после снова – беседы с политиками и послами.