– Кажется, кто-то идёт. Я приду ещё, но не завтра. Придётся потерпеть.

Девочка, как привидение, выскользнула из комнаты до того, как Нежина успела произнести слова благодарности. Мелькнула быстрая тень, и снова тишина и темнота, как будто ничего и не было.

Они увиделись раньше, уже утром следующего дня, когда Барыс за волосы притащил девчонку к рядом стоящей кушетке, которую предусмотрительно принёс за час до этого. Дитя №6 упала рядом с койкой, её волосы растрепались, а миловидное лицо пересекала широкая кровавая полоса. Во всей фигуре угадывалось нервное напряжение, опасно приближающееся к настоящему ужасу.

Старуха вошла следом, держа руку на плече худой угловатой черноволосой воспитанницы с огромными беличьими зубами, не помещавшимися во рту:

– Это была она, Дитя №2?

Девчонка, переминаясь с ноги на ногу, быстро затараторила, торопясь и проглатывая звуки, давясь согласными, пережёвывая и выплёвывая их в воздух:

– Да, госпожа, непременно она, госпожа! Я ещё вчера увидела, как она снег топит, да не поняла, что к чему. А ночью шастала по лестнице. Она нарушила ваш приказ, госпожа!

Старуха повернулась к Нежине:

– У тебя вчера был кто-то?

Нежина спиной почувствовала умоляющий взгляд несчастной, собрала волю в кулак и твёрдо сказала, глядя прямо в равнодушные глаза старухи:

– Нет, я была одна.

– Тогда что это?

Старуха палкой поддела маленький голубенький стаканчик из-под зубных щеток под её ногами, повернулась к босоногой доносчице.

– Ты получишь то, что просишь, ступай.

Глупое круглое лицо исказила подобострастная радость:

– Да, госпожа, спасибо, госпожа!

Девчонка весело сбежала по ступенькам.

В мёртвых глазах старухи сверкнул едва сдерживаемый гнев.

– Ну а с тобой, Дитя №6, разговор будет другим. Напомни мне седьмой пункт свода правил.

Девушка, замороженная страхом, всхлипывая и трясясь от ужаса, тихонько простонала:

– Пожалуйста, госпожа!

– Будь любезна, дитя, седьмой пункт правил.

Захлёбываясь слезами, несчастная пролепетала, чуть слышно шелестя губами:

– Имя директора свято, его слово незыблемо, его решения всегда справедливы и не подлежат сомнению. Но, госпожа…

Старуха медленно наклонилась к лицу девушки.

– Правила – пустой звук, если их не соблюдать. Ты нарушила закон, ты поставила под сомнение моё слово и наказание понесешь достойное проступка. Барыс, плеть.

Изогнутый в низком поклоне слуга подал требуемое. Старуха взмахнула рукой, и тонкая свистящая плеть молнией рассекла воздух, жадно впившись в нежную кожу. Дитя №6 изогнулась, однако тонкое жало хорошо знало своё дело.

– Госпожа, простите меня! Молю о пощаде!

– Даже дурные примеры действуют лучше хороших правил. Я всегда придерживалась именно такого мнения. «Кто жалеет розгу, тот портит ребёнка». А уж мои девочки испорченными точно не будут!

И старуха снова подняла плеть, взлетавшую раз за разом и при каждом ударе всё дольше задерживающуюся на спине несчастной. Под конец пытки девочка даже не стонала, лишь слабо вздрагивала при очередном соприкосновении телячьей кожи с девичьей.

Не в силах смотреть на страдания той единственной, кто хоть как-то попытался облегчить её участь, Нежина беспомощно наблюдала за происходящим, почти ослепнув от слёз. Она ничем не могла помочь.

Глава 6. Новая жизнь.

(о том, что ко всему можно привыкнуть)

Холодная вода по утрам бодрит. Особенно если она выливается прямо на голову спящего.

– Вставайте, пташки. Кто рано встаёт – тому Бог подаёт! И его подача может оказаться весьма кручёной.

Барысу нельзя отказать в оригинальности. Из всех семи пословиц, которые он знает, некоторые иногда бывают даже к месту. Нежина нацепила дежурную улыбку и заставила себя подняться. Задержка чревата наказанием, на которые любимчик старухи не скупился. Обходительность и ловкость, которыми Жол щеголял на людях, были не более чем средством отвести глаза, заговорить зубы, чтобы скрыть свою истинную природу безмерно жестокого человека. Другие девушки уже давно поднялись, но Нежине было трудно привыкнуть к такому распорядку, потому что она ненавидела ранние подъёмы. К тому же она боялась длинных извилистых коридоров, тёмных узловатых грабов под окнами (в свете уходящей на покой луны их можно было принять за что угодно, только не за деревья), а на чердаке по ночам что-то противно и тоненько выло, впрочем, сейчас это Нежину почти не беспокоило: она так уставала, что едва успевала доносить голову до подушки.