Сам Один восседал на своем дубовом троне, который в отличие от иных вещей был украшен некими искусно вырезанными символами, подчеркивавшими, вероятнее всего, титул и высокое положение правителя. Он же с самого первого взгляда показался Русу чересчур серьезным и строгим: старческие морщины покрывали все его лицо, давая понять, что этот человек правил уже не одно десятилетие в своем царстве; его непомерно длинные седые космы касались самого пола, пока Один сидел, а густая борода была заплетена в сотни мелких косичек. При виде гостей, царь не проявил ни малейшей эмоции – его лицо оставалось по прежнему таким же каменным, как и у его стражей. Однако, было заметно, что гостей он все же ожидал, ибо уж слишком важно и неправдоподобно он возвышался на своем троне, как это делают правители обычно лишь когда должны встречать кого-то. Рус не замедлил тут же подойти к престолу и упал на одно колено, склонив главу:

– Здравия, твое сиятельство! Я прибыл по приказу внука твоего брата и Царя Семиводья Сама, да продлятся дни его. Цель у меня одна: я здесь, дабы заключить союз с тобой, и я дал обет своему царю служить тебе и помогать в охране рубежей твоего царства.

– Здравия и тебе, витязь! – громогласным, далеко не старческим голосом отвечал Один. – Наслышан о твоей победе над бернами, – по всему было видно, что он пребывал в прекрасном расположении духа, однако, по-прежнему оставался серьезным. Он медленно встал, поправил свой камзол и протянул руку гостю. – Рад приветствовать вас, – бросил он взгляд и на стоящего позади Славена, – в Касском Царстве!

Оседень, которого отныне его верные соратники с подачи алатынских господ стали величать Арием, все же принял окончательное решение продолжить свой поход и смирился с тем, что возвращение в жречество ему необходимо было отложить на еще больший, неопределенный срок. Задерживаться в Алтынгарде он долго не стал и уже совсем скоро после взятия города вновь собрал все свое разгулявшееся и расслабившееся войско, направив его далеко на юг. Так шли они, освобождая город за городом от владычества Зохака, который все еще почему-то не начинал шевелиться и беспокоиться, никак себя не проявляя. Через год воинство Ария Оседня вышло к Комоканскому морю и начало продвигаться вдоль его берегов на запад, где, обогнув множество небольших заливов, которыми была испещрена вся береговая линия, подошло к землям, располагавшимся в дельте одной из самых великих рек тех мест – Кураксы, имя которой было дано пришедшими сюда после Битвы Арты акалианцами, жителями далекой юго-западной Акалиании. В той войне представители этой человеческой расы с бронзовым цветом кожи воевали на стороне рода Курасов, которые сами были наполовину акалианцами, а на другую половину – одной из веток правящего рода Яровиндлов. Одной из причин той древней войны и было то кровосмешение, которое допустил Курас – родной дядя Ярена, Кайсака, Кресеня и Имира. Курас, будучи Наместником утопающей в зеленых лесах восточной Акалиании, взял себе в жены местную девушку. И дети его родились уже наполовину инородцами, но претендовали на престол Арты на равне с остальными наследниками рода Яровиндлов. Тогда-то Ярен, будучи старшим из наследников, и собрал всех своих младших братьев на вече, на котором они и постановили изгнать Курасов, детей Кураса, из правящего рода. Однако те просто так сдаваться не захотели, и тогда и развязалась та великая война, окрещенная Битвой Арты. Согласно сказаниям, Яровиндлов тогда поддержали многие чистокровные народы Мероура. Первыми были кемианцы (или такем-ырки), племя древней расы кхортов имевшее кожу от черного до бронзового цвета и ярко-желтые глаза. Их родиной был остров Кемия в Комоканском море, но проживали они и на юге Аркхорна – в землях будущей Семерии и на Мадайском полуострове. Давным давно, в Эпоху Ветров, когда Мероур погрузился во власть бесконечных бурь, ураганов и смерчей, некоторые племена кхортов, называемые рин-ырки и кали-ырки (известные как низкорослые, коренастые ринцы и высокие, крепкие акалианцы), что обитали в южных и юго-восточных землях Аркхорна, в джунглях Акалиании и горах Ринии, изменились – под влиянием неких темных сил они стали терять свое человеческое начало, высокие души начали покидать их тела и потому очи их из ярко-золотистых и ярко-желтых стали угасать и превращаться в бездонно черные и пустые. Они то и встали на сторону Курасов, а сохранившие свое истинное начало желтоглазые кхорты из Кемии сражались в той битве плечом к плечу вмете с ариантами. Также Ярену и его братьям помогали не только людские народы, но и кудесники ясны, вечномолодые долгожители живущие обособленно на Асилиуме, своем скалистом острове далеко на севере, являвшиеся детьми Духов-Сваоров. После того, как опустошенные в результате Битвы Арты южные земели покинули племена кемианцев и арианты, бронзовокожие акалианцы хлынули туда со своего полуострова, Акалиании. Долгое время они сами проживали в этих южных землях, пока сюда же не вернулись рода ариантов. Обосновавшись здесь, они подчинили себе акалианцев, живущих стаями, подобно волкам, и отвели им самое низшее место в их обществе, как этому и полагалось быть всегда. Единственные более-менее плодородные территории юга в дельте реки Кураксы были названы пришедшими сюда ариантами Уречьем. Так продолжалось, пока последний правитель Арты Имир не был свергнут с престола юным и амбициозным Зохаком из племени акалианцев. Под его властвованием порядки в этих землях переменились. Теперь же когда в эти земли явился семиводский кам и освободил местных ариантов, то все они склонились перед ним…