– Ты уже покидаешь меня? – вдруг раздался сонный голос из-за спины, и Рус был вынужден оставить свои мысли на потом.

– С добрым утром, Ланушка моя, – опустился он на кровать рядом с супругой.

– Я думала, ты задержишься надольше, – по ее глазам было видно, что она немного расстроилась, осознав, что их такое мимолетное совместное счастье подходило к концу.

– Ты же знаешь, что я – воин, и обязался исполнить возложенные на меня задачи.

– Я понимаю, но может ты мог бы остаться еще буквально на пару деньков? – по-детски с надеждой засияли ее глаза.

– Краса моя, я должен как можно скорее оказаться у Одина, дабы предупредить его о мире с вами, иначе, судя по его вспыльчивому нраву, он может опять явиться в ваши земли с войной. Если бы ты только знала, как я сам хочу остаться с тобой навечно, – взял Рус маленькую ручонку своей жены и приложил к своей горячей груди.

– Разумом я не могу не согласиться с тобой, мой лев, но сердце говорит об ином… – воин поцеловал руку своей возлюбленной и, встав с кровати, продолжил одеваться, – Ты же скоро вернешься? – Рус заметил, как по щеке Ланы покатилась одинокая слеза.

– Обещаю тебе, что как только закончу со своим заданием, то сразу же вернусь к тебе и мы заживем вместе долго и счастливо, растя наших златовласых детишек, – вновь склонился над женой Рус. – Ты же знаешь, что значит обещание воина – я его обязательно сдержу.

– Я буду ждать тебя… – вдруг крепко обвила шею богатыря своими лебедиными руками Лана и подарила ему долгий сладкий поцелуй.

– Вот возьми это, – сорвал со своей шеи Рус медальон, раздобытый им еще в одном из своих первых странствий по Семиводью, и протянул девушке, – это мой оберег. Видишь, алый самоцвет, а над ним с распростертыми крыльями – сколот, – провел пальцем по изображению четырехпалой птицы над ярко сверкающим рубином воин, – Он будет хранить тебя и наше чадо, пока меня не будет рядом, – зажав медальон в пальцах девушки, Рус склонил свою голову и приложил руку к обнаженному чреву дочери Царя Барны.

Касгард был заложен еще самим Кайсаком, средним братом Ярена и Имира, в предгорьях Касских вершин. Тогда, после Битвы Арты, четверо оставшихся наследников правящего рода Яровиндлов, братья Ярен, Кайсак, Кресень и Имир разделили между собой земли Великой Арты и правили всей Конфедерацией одновременно. Старший брат Ярен взял себе Чюдрок, где находилась старая столица Арты – Севергард. Второй брат Кайсак контролировал северозападные земли Арты, в которые входила Барна, север и юг Касских гор, ставшие после распада Арты отдельными Касским и Вандским Царствами, а так же бескрайние просторы на северозападе Аркхорна, где расселялись рода бернов вышедшие из Барны вплоть до границ Мории по проливу Танапр. Третий брат Кресень выбрал себе скромное звание Наместника южной Акалиании, а самый младший, Имир, заложил Кологард и взял себе в правление Семиводье, Ринию и все южные земли. После же смерти всех старших братьев он единолично управлял всеми землями Арты, пока не был свергнут Зохаком.

В жизни Касгард оказался совсем не таким, каким его себе представлял Рус. Сей город не задумывался, конечно, как некая великая столица и те, кто внесли свои силы к его возведению, не преследовали цели сделать нечто вычурное и грандиозное. Потому к небольшому разочарованию богатыря столица Одина оказалась совершенно ничем не отличающейся от городов, которые можно было встретить по всему Семиводью: те же деревянные стены из частокола, срубные дома, которые все же в отличие от строений в том же Кологарде не были украшены всевозможной гипюровой резьбой и пестрыми узорами. Да и в целом столица Касского Царства отличалась даже от бернской тем, что последняя хоть отчасти сохранила древнюю культуру создания из простых жилых домов некоего произведения искусства. В землях же Одина царствовал лишь крайний сухой прагматизм и все излишнее было неприемлемо для касов, так жители этого царства именовали себя. Что же удивило Руса, так это сам дом Одина, который без преувеличения можно было смело назвать дворцом: правитель отстроил себе пятиэтажный терем из отборной сосны, да при чем такой широкой, что ее, скорее всего, доставляли в свое время из северных земель. Как объяснил Славен, этот огромный терем Один отводил не только под свое жилище, ибо он скромно занимал лишь последний пятый этаж, самый меньший из всех, но и для всех державных служащих: там обитали и все его советники, бояре двора, даже личная дружина царя размещалась в одном из крыльев дома на первом этаже. Также во дворце находились и все необходимые помещения для ведения державных дел: так Один назначал отдельные комнаты для проведения державных советов, городских вече, стратегических размышлений, даже отдельно находились тронный зал, в самой середине дома на первом этаже, и зал для пиров. Примечательно было и то, что первый зал был гораздо просторнее второго, что сразу бросилось Русу в глаза, как только стражи с каменными лицами распахнули перед ним и Славеном главные врата терема.