Но особое внимание Сонни привлек последний абзац. Джеймс соглашался с планом Сонни по поводу продажи бизнеса, но только если другого выхода не будет. И предлагал попробовать продать «ХАК» целиком. В конце он посоветовал Сонни не принимать поспешных решений.

Второе письмо – полная противоположность первому – было написано в резком, если не грубом тоне. В Министерстве обороны требовали, чтобы капитан Марк Каугилл явился в трибунал для расследования его поведения. Сонни поморщился, читая казенные строки, отложил письмо и принялся писать ответ брату.

Когда основатели «Уокер, Пирсон, Фостер и Доббс» – главного конкурента «ХАК» – вышли на пенсию и назначили Майкла Хэйга управляющим делами, Джеймс и Элис Фишер анонимно выкупили компанию. Они действовали от имени своей корпорации «Фишер-Спрингз», что позволило им сохранить инкогнито.

Название компании состояло из четырех фамилий основателей, и в шерстяной промышленности ее прозвали «Четыре всадника». Давным-давно в ответ на вопрос «кто эти четверо» кто-то пошутил, что «Уокер, Пирсон, Фостер и Доббс» – четыре всадника апокалипсиса: Голод, Чума, Война и Смерть. С тех пор к компании приклеилось это прозвище. Трудами Майкла Хэйга и его талантливого счетовода Саймона Джонса «Четыре всадника» стали крупнейшим текстильным конгломератом в Брэдфорде.

Майкл получил письмо из штаб-квартиры «Уокер, Пирсон, Фостер и Доббс». Поразмыслив над содержанием, он подошел к двери смежного кабинета, открыл ее и заглянул.

Саймон Джонс подсчитывал длинные колонки цифр в толстом гроссбухе. Услышав, как отворилась дверь, он поднял голову.

– Мы все еще в плюсе, – сказал Саймон. – Прибыль невелика, но мы, по крайней мере, не теряем деньги, как большинство наших конкурентов.

– Хорошо, – ответил Хэйг, – ведь деньги нам понадобятся. Пойдем в мой кабинет. Хочу, чтобы ты прочитал письмо.

В письме из Австралии содержались точные и недвусмысленные инструкции от управляющего директора «Фишер-Спрингз». Майкл и Саймон внимательно изучили все детали. Саймон заговорил первым:

– Учитывая все, что нам известно о финансовом положении «ХАК», немного странно, что нас просят сделать такое предложение.

– Согласен, – ответил Майкл. – Названная сумма близка к стоимости «ХАК» до того, как Баркер наложил на компанию свои грязные лапы. Думаю, стоит телеграфировать в Австралию и сообщить о нынешнем положении дел в компании.

Они вместе составили текст телеграммы и подробно объяснили, что «Хэйг, Акройд и Каугилл» терпят убытки, а также добавили, что химический завод «Аутлейн», по сути, стал компанией-пустышкой, а шерстеобрабатывающий и шерстеочистной заводы пали жертвами крупного мошенничества. Поэтому озвученные условия чересчур щедры.

Ответ последовал незамедлительно и состоял всего из двух слов: «Следуйте инструкциям». Более короткого сообщения из штаб-квартиры Майкл еще не получал.

– И как ты планируешь сообщить об этом Сонни? – спросил Саймон.

– Позвоню ему, не вдаваясь в детали. Предложу встретиться в Скарборо семьями, возьму детей и Конни. Ты тоже приезжай; бери с собой Наоми и ребят.

Майкл придумал столь убедительный предлог, что семейная встреча должна была превратится в настоящий праздник. Организацию взяли на себя Ханна и Рэйчел; они проконсультировались с кухаркой Джойс Холгейт насчет угощения. После войны отношения хозяев и слуг стали менее формальными; Джойс теперь считали частью семьи. Дружбе хозяев и кухарки всячески способствовали маленький Марк Каугилл и дочка Джойс, Дженнифер. Дети были неразлучны; подружившись сразу после приезда Дженнифер на мыс Полумесяц, они так и остались лучшими друзьями. Муж Джойс погиб на фронте в последние месяцы войны, и росшие без отцов малыши сблизились. Возвращение Сонни ничего не изменило; скорее наоборот. Вскоре после возвращения Сонни сказал Рэйчел: