На этой должности Тилль проработал два года, но до сих пор лелеял надежду исцелиться и вернуться к прежней жизни, полной схваток и приключений. В новой, степенной, ему было скучновато. Наследство Астрид и встреча с барышней Белокосовой – самые впечатляющие события за последнее время.

Сама Ярина уже спешила по коридору, сжимая в руках светильник с «вечным» заговоренным огоньком. Такого хватало примерно на месяц работы, дальше крохотный, похожий на свечку, артефакт нужно было перезаряжать у мага.

Коридоры дома медленно погружались в сумрак. Астрид не только любила уединение, но и яркого света избегала. Почти все светильники в доме оказались не заряжены. В порядке была пара переносных ламп, а также те, что стояли на кухне и в гостиной. Астрид просто не ходила в другие комнаты, или жила в согласии с движением солнца – большой вопрос. Даже Тиллю то и дело становилось жутковато от старого дома, Ярина и вовсе шагала медленно, держа лампу на вытянутой руке.

Круг света все равно вышел крохотным и рождал причудливые тени от совершенно простых вещей. Еще он внезапно выхватил из полумрака две светящиеся точки, похожие на глаза ночных демонов.

Ярина вскрикнула и прижалась к Тиллю. Он, не думая, запихнул ее себе за спину и выставил вперед руку, готовясь произнести заклинание.

Завидя такое, незнакомый ему иссиня-черный кот вальяжно вышел на свет и остановился напротив них.

— Страх! – всплеснула руками Белокосова.

— Здесь любой бы испугался, — согласился Тилль.

— Нет, это он Страх. Второго зовут Боль. Госпожа Вильхоф говорила, что они ей достались уже с этими именами. Точную историю она не рассказывала, говорила, догнали тени прошлого.

— Обычно котов называют как-то попроще: Васька, Снежок, Кот.

— Кто же назовет кота Кот? – Ярина медленно обошла Тилля и вырвалась вперед, будто ничего и не было.

— Все подряд. Вот Боль и Страх точно такие одни. Зачем Астрид их завела? Она терпеть не могла всю живность.

— Не знаю, когда мы познакомились, коты здесь уже жили. И тогда они показались жутко странными: не носятся по дому, не шкодят, не ловят мышей. А иногда сядут и слушают, будто понимают человеческую речь.

— Да бросьте, все коты так делают. У бабушки Хигге их целый прайд, тоже садятся вечерами вокруг нее и слушают рассказы.

Ярина недовольно поморщила нос, но спорить не стала, продолжив шагать к библиотеке.

— Позвольте спросить, а почему Хигге – бабушка, а госпожа Вильхоф – Астрид? – все же заговорила она. — Если это слишком личное – простите мою бестактность.

— Мы мало общались, она меня недолюбливала.

Откровенничать он не собирался, как и развивать эту тему, но чем больше говорил, тем больше хотелось. Ярина же замедлилась, поравнялась с ним и внимательно слушала. Изредка поддакивала или сокрушенно качала головой.

Тилль же рассказывал, как не хотел ехать к Астрид, а мама или отец уговаривали. Как они долго тряслись по пути из Норнга, как шестилетний он мерз по пути и боялся ночевать в трактирах. Как они поздно вечером стучали в дверь к Астрид, а та открыла и сказала, что не ждала их. Затем увела маму в кабинет и долго с ней разговаривала. Тилль же сидел в гостиной и разглядывал интерьер. Отца она не пустила вовсе, отправила ночевать на постоялый двор.

Позже недовольная Астрид наконец вышла к нему и проводила в спальню, при этом даже не предложила ему перекусить или выпить горячего чаю. Тилль смотрел на эту строгую, отчужденную женщину и не мог поверить, что она тоже его бабушка. В гостях у Хигге он бы уже съел порцию горячего, наваристого супа, закусил пирогами или булочками и напарился в ванной, смывая дорожную грязь и холод.