Попытка бегства была пресечена. Светозар снял с себя куртку и торжественно закутал Дарину, демонстрируя подчиненным неприкосновенность гостьи. Волки не очень-то испугались и не расстроились — сначала разбежались в разные стороны и тут же собрались у ангара, чтобы обсудить дальнейшие планы.

— Вы только не сердитесь, — избавляясь от клокочущего рыка в горле, проговорил Светозар. — Они вам ничего плохого не сделают. Максимум — напугают. У меня тут все такие. Без приказа не убивают. Ваш командир сказал, что Гвидон хвост из трупов может оставить. Я с ним спорить не стал. Но Гвидон не такой. Ему это не в удовольствие.

Дарина промолчала, ожидая продолжения. Она видела много расстроенных жен, любовниц и родителей, не желавших верить в вину подозреваемых и задержанных. Фраза: «Он не мог это сделать» привычно пропускалась мимо ушей. Истерики, рыдания и крики игнорировались. Светозар отличался тем, что переживал не за родственника, и не выгораживал своего Гвидона — принял факт, и пытался найти смягчающие обстоятельства. Это было разумно.

— Он не агрессивный. Скорее вздернется, чем кого-то порешит. Мне сто раз врачи заключения передавали, что у него суицидальные наклонности.

— И как вы на это реагировали? — заинтересовалась Дарина.

— На рыбалку его отправлял. Проветриться. К шлюхам, — Светозар спохватился, хорошо подумал и добавил. — Удваивал физические нагрузки, чтобы дурные мысли в голове не задерживались.

— Ясно, — сказала Дарина. При словах «физические нагрузки» на ум почему-то сразу пришли метла и плац, а не внеплановое посещение борделя.

— С полной выкладкой заставлял бегать, — вспомнил Светозар. — И его, и всех остальных заодно. Чтобы не расслаблялись.

— Ясно, — повторила Дарина, скинула с плеч тяжелую куртку, вернула Светозару и открыла дверь в подъезд.

Ее ждала рутинная работа — подписать, опечатать. И, между делом, продолжить складывать мозаику из осколков личности Гвидона. Мозаику-загадку, которая не желала складываться, смущая взор яблочным огрызком, поцарапанным линолеумом и казенным одеялом.

...То, что Светозар не путался под ногами, не значило, что он исчез.

— Майор Кравец!

— Слушаю вас внимательно, подполковник Ковальский, — отозвалась Дарина, запирая дверь квартиры.

— Вы опечатываете?

— Как видите.

— А ключи у кого будут?

— У меня. Дознаватель принимает меры по обеспечению сохранности имущества подозреваемого. Завтра вызову специалистов, поставят квартиру на сигнализацию. Еще в мои обязанности входит попечение о детях и об иждивенцах подозреваемого. Есть такие?

— Нет. Я же вам говорил — у него никого нет.

— Мало ли. Вдруг вы только что вспомнили.

— Я честно ответил на все вопросы.

— Светозар, — укорила Дарина, спускаясь по лестнице. — Вы же умный волк. Невозможно задать все вопросы. Мы тычемся вслепую. А вы нам не помогаете.

— Я тоже тычусь вслепую, — парировал Светозар. — Мне никто не сказал, в чем его обвиняют — конкретно. Общие слова. Я хочу знать правду. Всю правду. Тогда вы получите мое содействие.

— Неужели? Сначала отпустили, а потом будете способствовать поимке?

Дарина поплотнее запахнула великоватый бушлат, который удалось отжать у экспертов, и замерла в ожидании ответа. Колючий снег обжигал щеки, путался в волосах, вызывал желание чихнуть. Газоны и пешеходные дорожки уже замело. Дарине захотелось перекинуться и побегать по свежему снежному покрывалу, оставляя цепочки следов. Увы и ах, придется ждать отпуска.

— Я должен разобраться, — прервал молчание Светозар. — Обдумать. Решить, чего он заслуживает. Не сгоряча, как это произошло утром. Или я прослежу, чтобы вы взяли его живым, и отправили в камеру, соблюдая все права, или сам пристрелю его при задержании.