– Лучшие годы?

– В отличие от вас, я не бессмертная. – Тут мысль о моем происхождении дает мне подзатыльник. – Или бессмертна?

– Пока твоя магия заблокирована… – король воронов устремляет взор на окно, выходящее на густой ракоччинский лес, – …ты не бессмертна.

Отец тяжело сглатывает: возможно, вспомнил о моей матери, чья магия тоже блокирована.

– Еще одна причина остаться здесь, инон. Здесь с тобой не случится ничего плохого.

– Может, плохого не случится, но и хорошего тоже, – бурчу я, подсчитывая, сколько пар обуви истопчу, расхаживая по этим каменным коридорам. – У меня поедет крыша, как у фейри под уриной спрайтов. – Лоб Кахола собирается в гармошку, и я добавляю: – Сама я не пробовала, мне просто рассказывали. Да и вообще раз я не фейри, вероятно, моча на меня не подействует. Что подействует, так это жизнь затворника. У меня начнется высотная болезнь. Вам не понравится. Поверьте. Или спросите моих друзей. Они расскажут, какой несносной я могу стать.

Если подумать, мое сумасшествие может вызвать у них желание выкинуть меня из гнезда…

Моя затруднительная ситуация вызывает улыбку на устах Лоркана.

– Меня забавляет не твоя ситуация, Фэллон, а ход твоих мыслей.

Вдруг Кахол издает сиплый звук, лицо становится красным… пунцовым. Превеликий Котел, он подавился?!

– Лоркан! – кричу я, постольку тот даже зад со стула не поднимет.

Кахол вскакивает так резко, что его скамейка опрокидывается. Глухой стук от падения вторит сумасшедшему биению моего сердца, я готова кинуться к нему через стол и начать массаж сердца. Я только нашла отца, я не могу его потерять из-за…

Я обшариваю взглядом стол. Что он мог такого проглотить? Спаржу? Морковку? Я не готова хоронить отца из-за овоща!

Он бессмертен, Фэллон. – Слова Лора немного приглушают мой ужас.

– Ты не похоронишь отца из-за еды.

– Нет… – Лицо отца блестит от ярости. – Нет!

Я не… ничего не понимаю.

– В чем дело?

Лоркан опускает голову, золотистые глаза прикованы к другу.

– Я собирался тебе сказать, – говорит он Кахолу.

Мои брови сходятся на переносице.

– Сказать что?

Отец плюет, издает лающий смешок, от которого поток адреналина в крови иссякает. Придя в себя, он проводит ладонями по лицу, еще больше размазывая сажу, и рычит, подобно сельватинскому леопарду.

– Какого подземного мира вообще происходит?! Это что, какой-то побочный эффект от десятилетий в форме куска обсидиана? – кричу я пронзительно, тем не менее мужчины не обращают на меня ни малейшего внимания.

Нет.

Мне кажется или в ментальном голосе Лоркана улыбка?

Впрочем, наверняка кажется, поскольку выглядит он как вестник, принесший плохую новость.

– Ты же знаешь, как это бывает, мой друг. – Король спокоен, предельно спокоен, в то время как у меня сердце превратилось в воришку-полукровку, за которым гонится ватага фейри да еще парочка змеев в придачу. – Это не вопрос выбора.

– Си мо инон! – грохочет отец, и я распознаю лишь слово «дочь».

– Да-да, Кахол, но могло быть и хуже. Она могла стать парой Айдона.

Краска отхлынула от лица Кахола.

– Кто такой Айдон и почему мы обсуждаем вероятность того, что он мог быть моей парой?

– При всем моем желании вернуть застрявших на Шаббе воронов, этого я оставил бы там.

Так, значит Айдон – ворон, и явно не любимчик Лора. Однако это нисколько не объясняет, отчего мой отец вдруг взбеленился…

Кахол жмурится и откидывает голову назад, словно моля небеса придать ему сил.

– Если обидишь ее, Лор, то лучше молись Морриган, чтобы она придала мне милосердия.

– Ты вообще видел свою дочь? Скорее мне понадобится твоя жалость, чем милосердие, – говорит Лоркан с усмешкой. Отец взаимностью не отвечает.