Они нашли свободное купе, где оказались совершенно одни, и устроились поудобнее, несмотря на жуткий холод. Отопление в поезде не работало. Видимо, хотеть, чтобы поезд пришёл вовремя, да ещё чтобы в нём было тепло, значит хотеть слишком многого. Джес жалела, что у неё нет больше каминного камня магестры, чтобы согреться. Поглубже закутавшись в шерстяное пальто, она подышала на онемевшие руки. Когда она обратила внимание на лодыжки Юри, торчащие из-под коротких брюк, ей стало ещё холоднее. Она ещё ни разу не видела его в длинных брюках. Закатав рукава и развалившись рядом с ней, он приступил к следующему батончику. Может, он так невосприимчив к холоду, потому что голоден?

Батончики когда-нибудь закончатся, но у него ведь ещё двадцать килограммов птичьего корма, которым он может набивать живот, думала Джес. Юри заметил её взгляд, и только с большим трудом ей удалось не позволить запихать себе в рот батончик мюсли.

– Правда, Юри, я совсем не голодная.

– Ты даве не предштавляеф фебе, фего лифаефшя…

– Судя по тому, как ты это уплетаешь, очень даже представляю, – хихикнула Джес, глядя, как он вытирает пальцы о гольфы. – Ты что, никогда не мёрзнешь? – поинтересовалась она.

Юри поскрёб подбородок:

– Хм, с тех пор как стал троллем – никогда. Холод мне нипочём. А вот жара… – Он поёжился. – Если тебе холодно, ты можешь одеться теплее – но что делать, если потеешь даже в плавках?

– Идти купаться? – предложила Джес, и Юри рассмеялся.

Он сидел всего лишь в нескольких сантиметрах от неё, и она ощущала исходящее от него тепло. Как маленькая печка, подумала она.

Только сейчас Джес заметила, что перестала ежеминутно проверять своё снаряжение и прокручивать в голове одни и те же мысли. Должно быть, дело в ритмичном постукивании колёс и в постоянно меняющейся картинке за окном. Только что они проехали заснеженный лес, и Джес невольно отметила, как отличается он от Аркенского. Это был скорее не лес, а специально высаженные деревья. Стволы тонкие, и одни сосны. Юри этот лес, похоже, тоже не нравился. Он беспрестанно теребил капюшон, то и дело выглядывая в коридор.

– Ты хочешь его снять, – прочла его мысли Джес.

– Да, просто в нём слишком жарко. Но вдруг мимо пройдёт какой-нибудь черпак и увидит меня?

Мне бы его проблемы, подумала Джес, исподтишка разглядывая его. Под капюшоном явно угадывались рога, а кончик одного даже высунулся наружу. Красные глаза искрились в тени, и чётко виднелись узоры на коже. Она покачала головой:

– Вряд ли нам так повезёт, что черпаки всю дорогу будут таращиться в свои мобильники.

Юри пожал широкими плечами:

– Может, шапку надеть?

Джес усмехнулась, представив себе тролля в связанной крючком растаманской шапке. Нет, если они не хотят постоянно привлекать к себе внимание, нужно найти решение получше. Она принялась прощупывать карманы пальто, пока не нашла то, что искала, и, торжествуя, подняла над головой маленький, не больше её мизинца, пустой стеклянный пузырёк, закупоренный пробкой. Глаза Юрия загорелись надеждой.

– Магия, разумеется, гораздо лучше, – кивнул он, потирая руки.

Куда охотнее она бы нарисовала новый знак на чистой странице, но в качающемся поезде это было невозможно. Она осторожно вырвала из дневника нужную страницу, провела по ней пальцем – и на коже у неё засветились глифы. Когда она разбудила спящую магию, по спине у неё побежали мурашки. Засветился и знак на бумаге, а потом поблёк, и страница стала белой, как нетронутый лист бумаги. Джес сложила её в форме крохотного письма, засунула в пузырёк и заткнула пробку. Юри принял у неё из рук пузырёк бережно, словно только что вылупившегося птенца.