– Тут наверняка понравится Адаму, – говорю я Теду, кивая на стоящие на полке книги моего брата-писателя.

Рини показывает нам классическую белую кухню с забитым продуктами холодильником, а затем величественный кабинет, где пахнет кожей и старыми учебниками.

– Здесь будут проходить приватные астрологические чтения, – объясняет Рини.

Тед заявляет, что его любимое место – игровой зал, потому что там есть бильярд и шаффлборд, а также настоящие игровые автоматы «Мисс Пакман» и «Фроггер».

Я пока не могу выбрать. Каждая комната на втором этаже оформлена в драгоценных тонах: изумрудно-зеленом, рубиново-красном, сапфирово-синем и цитриново-желтом, как в настоящем доме из игры «Клуэдо». Я замечаю, что некоторые окна маленькие и с толстыми стеклами, в то время как другие куда больше, они явно недешевые и без рам. Я спрашиваю Рини о разительном отличии.

– Эти комнаты относятся к самой старой части дома, построенной в тысяча восемьсот девяносто четвертом году, – говорит она. – В этом районе Лонг-Айленда летом бывают бури, а в сезон ураганов – сильные ветры. Сейчас есть более эффективные методы защиты, но тогда у них не было другого выбора, кроме как делать окна поменьше.

Рини ведет нас мимо столовой в еще одну гостиную.

– Ух ты! – восклицаем мы с Тедом в унисон.

Главное украшение «Звездной гавани» – окна от пола до потолка. Создается впечатление, что во время прилива океан может ворваться внутрь.

– Ирония судьбы, не правда ли? Современные штрихи выгодно подчеркивают многовековую красоту природы.

– Это Атлантический океан? – спрашивает Тед.

– Пролив Лонг-Айленд, эстуарий Атлантики, – отвечает Рини. – Может, поднимемся в апартаменты?

Задняя часть дома также может похвастаться двадцатифутовыми потолками, есть там и вторая лестница, встроенная в стену в колониальном стиле, замаскированная.

– Это была лестница для прислуги? – уточняю я.

– Вы же знаете старые дома! – улыбается Рини. – Мы сохранили ее, желая проявить деликатность. Есть ли что-нибудь более неприглядное, чем тележка для уборки, загораживающая вашу комнату? Здесь вы этого не увидите.

Мы следуем за Рини к парадной лестнице в передней части дома. Я провожу рукой по гладкому мореному дереву. Наверху мы оказываемся на роскошном кремовом ковре.

– Я устрою вас в номере «Близнецы», – говорит Рини. – Уверяю вас, он лучший в доме.

Мы с Тедом киваем. Он поверит ей на слово и просто рухнет на кровать. А я удовлетворю свое любопытство, заглянув в каждую комнату до появления остальных гостей.

– На случай, если вы захотите осмотреть дом, напоминаю, что комнаты в крыле с восточной стороны лестницы закрыты для вашей группы.

– Почему? – невинно спрашиваю я.

– Потому что в этом крыле есть все, что вам нужно, – отвечает Рини с улыбкой и открывает дверь с надписью «Близнецы» и символом под ней.

Стены выкрашены в цвет морской пены, на шторах вьется яркий желто-зеленый узор. Изголовье кровати, на которой лежит пуховое одеяло цвета слоновой кости, обрамлено золотыми планками. Сделано со вкусом, в сдержанном версальском стиле, но окажись все это у вас дома, вы утомились бы от пестроты и цветов через несколько месяцев.

– Я оставлю вас здесь, мистер и миссис Флинн.

Я прочищаю горло и сообщаю:

– Вообще-то, Марго Флинн и Тед Уильямс.

Я замечаю, что Рини бросает взгляд на мой безымянный палец.

– Будет иначе, когда у вас появятся дети, – заявляет она.

– Я так не думаю, – ласково, но твердо произносит Тед.

– Все в порядке, – перебиваю я.

В обычной ситуации я ввязалась бы в длительную дискуссию, опровергая устаревшие представления о фамилиях, подкрепляющих отношение к женщинам как к собственности. Или попыталась бы выяснить, насколько обиден этот комментарий для человека, столкнувшегося с бесплодием. Но в данную поездку не приглашены ни Марго-адвокат, ни Марго-тщетно-пытающаяся-забеременеть.