И крепкий неутомимый член. Вспоминая этот член, подаривший мне немало оргазмов, я смотрела на ширинку Жахаря и в своём воображении видела его сквозь ткань джинсов. Я так залипла, что не заметила, как Жахарь закончил работу, и даже вздрогнула от неожиданности, когда услышала:

– Ты сейчас дыру у меня прожжёшь на штанах своим взглядом!

Но я не растерялась и ответила:

– Это потому, что я заманалась ждать, когда ты эти штаны наконец снимешь!

Жахарь не заставил себя уговаривать и через минуту он уже стоял около меня, одетый в трусы, носки и мятую голубую рубашку с коротким рукавом. Джинсы остались валяться бесформенным комком под его рабочим столом. Я положила руку на член и сжала его сквозь трусы. Пальцы почувствовали приятную упругость. Ощущение теплоты побежало от пальцев по руке, отозвалось в груди и ещё в одном месте – пониже.

– Соскучилась по мне, Маринка? – понимающе усмехнулся Жахарь.

– Не по тебе. По сексу.

– Давно мужика не было, – с интонацией не вопроса, а утверждения сказал Жахарь. – Я сразу сегодня понял.

– Да ладно! Как вы догадались, Холмс? – с издёвкой спросила я этого самоуверенного нахала, продолжая массировать член через трусы и чувствуя, что мои движения находят живейший отклик.

– Элементарно, Ватсон! – парировал Жахарь, и я хихикнула, потому что мы сейчас являли собой очень необычную трактовку этих персонажей. – Это видно по твоему платью. Женщина в красном платье практически кричит: «Трахните меня! Прямо здесь и сейчас!».

О. Хре. Неть!

Какие же эти мужики идиоты!

– Во-первых, – сказала я, отпустив член, который уже не нуждался в моей стимуляции, – это не платье, а сарафан. Стыдно не различать.

Я поднялась со стула, взялась за подол, одним рывком стянула сарафан и бросила на рабочий стол.

– А во-вторых… – сказала я, выдержав большую, практически мхатовскую паузу… – Трахните меня прямо здесь и сейчас!

С этими словами я потянула вниз «боксёры» Жахаря, и освобождённый член радостно выпрыгнул на свободу уже в полной боевой готовности. Я нежно обхватила его пальцами и пару раз вздрочнула вверх-вниз, как бы здороваясь со старым знакомым.

– И ещё неизвестно, у кого из нас дольше секса не было, – сказала я. – Вон у тебя стояк как быстро вскочил.

– Это потому, – Жахарь жарко шепнул мне на ухо, решительно прижимая к себе и ещё умудряясь той же рукой профессионально расстёгивать лифчик, – потому что ты очень сексапильная. У меня от одной мысли о тебе встаёт!

Вот понимаю мозгами, что он это всем подряд говорит! Но предательское бабье нутро верит этому шёпоту безоговорочно, и между ног начинает влажнеть. А тут ещё и вторая рука Жахаря ныряет ко мне в трусы, чуткие ловкие пальцы скользят по лобку – хорошо, что утром побрила! – и нежно нажимают кнопку клитора. В организме моментально включается режим «Возбуждение». Одновременно другая рука помогает освободиться от лифчика и сжимает мне грудь, теребит сосок. И эти ощущения в чувствительных местах накладываются друг на друга, подстёгивают, заводят, распаляют.

– Ж-ж-ж-орочка… – всё, что я могу выговорить, потому что голова кружится и все слова куда-то разбегаются.

– Да? – спрашивает громким шёпотом Жахарь и проводит языком по свободному соску, одновременно раздвигая средним пальцем мои женские складочки.

– Жорочка, трахни меня, пожалуйста, – жалобно пищу я, закрыв глаза, чтобы сосредоточиться на ощущениях тела.

– Ну, если ты настаиваешь… – отвечает Жахарь, и его рука с груди перепрыгивает мне на попу, сжимает булочку.

– Не-не-не! Верни! – шепчу я, отрываю его руку от попы и возвращаю на грудь. – Сосочки… ещё…

Жахарь всё понимает и вновь уделяет внимание моим соскам, теребя их, сжимая, пощипывая, облизывая и нежно покусывая. А я кайфую и теку, тем более, что рука внизу не простаивает без дела. Пальцы ласкают мою щёлочку, почти так же точно стимулируя все нужные местечки, как когда я ласкаю себя сама. Ещё одно достоинство Жахаря – чуткость к реакциям женщины и хорошая память. Когда мы трахались первый раз, он действовал очень осторожно, внимательно, будто доктор ощупывает: «А здесь больно?». Я даже была слегка разочарована. Зато уже во второй раз он точно попал во все мишени: нашёл все мои эрогенные зоны, точно знал, что мне нравится, а что нет. Уникум, самородок.