Он даже смирился с участью живого рекламного баннера — на его смазливую рожу (изрядно подрихтованную падением с крепостной стены на Мальте, но подправленную), статную фигуру и загадочную историю, клиенты (а особенно клиентки) летели как мотыльки на свет.

Всех желающих останавливала только непомерная сумма аренды, одновременно и ограждая, и давая Илье видимость свободы: его яхта — он устанавливает правила.

Но Соломон был прав: он — раб яхты.

5. Глава 5

Может, он выглядит и считается человеком богатым, на самом деле, Илья, как и много лет до этого, постоянно находился в поиске денег, чтобы прокормить чёртово многопалубное чудовище.

По сути, он сменил одно прожорливое чудовище — безответственную эгоистичную мать, о которой с десяти был вынужден заботиться, а когда стал старше, оплачивать дорогую богадельню, где она регулярно устраивала погромы, на другое — яхту.

Илья не мог яхту продать (таковы были условия), не мог поставить на стоянку и законсервировать (аренда ангара и подготовка к хранению стоила таких денег, что работать было выгоднее), он мог только бесконечно курсировать из пункта А в пункт Б и мечтать скинуть с себя это ярмо.

А ещё мог развлекать гостей.

Илья давно заметил, что на аренду выстроилась очередь, а сумма чаевых увеличилась в разы, когда владелец стал приглашать в каюту какую-нибудь гостью (а порой и не одну, и не единожды за поездку).

Когда на возможность выйти замуж за загадочного миллионера, как пчёлы на мёд, стали слетаться девицы на выданье, о его «благосклонности» пошли слухи (может, с замужеством и не выгорит, но переспать с загадочным месье Шевалье — уже событие), то и окупаемость стала выше.

Увы, как и шесть, и десять лет назад, когда он зарабатывал откровенными фотосессиями, а ещё раньше мальчиком по вызову, Илья и сейчас трахал состоятельных девиц и богатых старух.

Всеми силами от этого уходил, а в результате всё равно вернулся туда же, словно оно было вписано в его судьбу. Каждый раз он пытался вырваться, но просто заходил на новый круг.

Он раб яхты и раб своих грёбаных склонностей.

— Это не склонность, это то, что у тебя получается лучше всего, — возразил ему Соломон, когда Илья поделился. — Сапожник тачает обувь, плотник тешет брус…

— Я ебу баб, — понимающе кивнул Илья.

— Ну на самом деле ты можешь этого не делать.

— Могу, — усмехнулся он. — Могу копать, могу не копать, но…

— У тебя нет ни единого мотива этого не делать, — закончил за него Соломон.

И был прав.

За шесть лет с Ильёй многое произошло.

Он умер, сменил имя, сбежал, начал новую жизнь, стал рыцарем Мальтийского ордена, работал медбратом, служил в архиве мальтийского братства, познакомился с Ванессой Бенишу̀, одной из влиятельнейших женщин ордена, получил в дар яхту.

Многое бы дали журналисты, чтобы узнать хоть один из пунктов этого списка. И ещё больше — за подробности. Но госпитальеры тщательно хранят свои секреты, а Илья ещё тщательнее.

Но, по сути, для него ничего не изменилось.

На Мальте, или в Риме, на суше или в открытом море, сейчас или шесть лет назад он всё также любил одну и ту же девчонку, всё так же безответно.

И всё так же бегал по кругу, надеясь однажды из него вырваться.

6. Глава 6

— Убирайся, — приказал он Вике, когда та нарисовалась в кают-компании, где на закрытой от гостей палубе, они с Соломоном устроились с кофе за уютным столом у окна.

— Прости, — прошептала она, выкручивая руки, словно маленький ребёнок, что не может стоять спокойно.

— Я сказал, убирайся, — даже не повернулся Илья.

Они шли по проливу Дарданеллы из Мраморного в Эгейское море, чтобы доставить своих гостей в Грецию.