– Тебе кажется. Тогда бы здесь не было ни мамонтов, ни носорогов. Холод-то они любят, а вот снег – не очень. И еще. Когда приближается буря, они спешат к леднику. Умные люди говорят:

«Если мамонты пошли на север, сиди на месте». То же самое относится и к носорогам. Не могу сказать, что этот носорог особенно спешил, но…

– Стоит этим мохначам повернуть на север, как люди спешат вернуться в свой дом. Я такое и сам не раз видел. Интересно, сколько же здесь будет снега?

– Летом стояла засуха. Если зима будет такой же сухой, мамонты и носороги никуда не уйдут. Впрочем, мы сейчас на юге. Говорят, что зимы здесь снежные… Если бы в тех горах на востоке жили люди, они бы нам обо всем рассказали. Наверное, нам следовало остаться у тех людей, которые помогали нам переправиться через реку. Нам пора подумать о зимовье, верно?

– Хорошо бы попасть в такую пещеру, где много женщин, – мечтательно произнес Тонолан.

– Нам бы подошла любая пещера.

– Большой Брат, ты говори, да не заговаривайся. Можно подумать, я тебя не знаю.

Джондалар заулыбался.

– Разве ж я спорю? Без женщины зимой действительно куда холоднее. Красивая она или нет – не так уж и важно.

Тонолан выразительно посмотрел на брата.

– Странная это вещь…

– Ты о чем?

– О женщинах. Иные красавицы пленяют сердца всех мужчин. И вот такая красавица кладет глаз, скажем, на тебя. Ты-то у нас, как известно, по этой части не дурак, верно? И тем не менее ты не обращаешь на эту красавицу никакого внимания, а выбираешь себе в подруги серенькую мышку, скромно отсиживающуюся где-то в уголке. Что тому причиной?

– Я и сам этого не знаю. Порой «мышка» считает себя некрасивой: мол, у нее родинка на щеке или слишком длинный нос – хотя на деле это совсем не так. Такие «мышки» обычно куда интереснее признанных красавиц. Достаточно заговорить с ними…

– Может, ты и прав… Куда исчезает их застенчивость, когда ты обратишь на них внимание?

Пожав плечами, Джондалар поднялся на ноги.

– Если будем много говорить, то не найдем не только женщин, но и пещеры. Давай собирать вещи.

– Давай! – радостно согласился Тонолан. В следующее мгновение он повернулся к костру и тут же остолбенел. – Джондалар… Постарайся не делать резких движений и не привлекать к себе особого внимания… Взгляни-ка вон в ту сторону, увидишь своего приятеля, с которым ты повстречался сегодняшним утром. Впрочем, возможно, это его родственник…

Джондалар обернулся и посмотрел поверх палатки. За ней стоял огромный двурогий мохнатый носорог, то и дело переступавший с ноги на ногу. Склонив голову набок, он внимательно смотрел на Тонолана своими маленькими широко расставленными злобными глазками. Носороги были подслеповаты, однако обладали чрезвычайно острым слухом и обонянием.

Судя по всему, они имели дело с обитателем холодных краев. У него был двойной слой меха, мягкий густой подшерсток и куда более грубая красновато-коричневая шерсть. Под этой роскошной шкурой находился толстый, трехдюймовый, слой жира. Голова носорога была опущена так низко, что его длинный передний рог едва не касался земли. В зимнюю пору с его помощью животное выкапывало из-под снега – если он был не слишком глубок – свой подножный корм. Короткие, толстые ноги не годились для передвижения по рыхлому снегу – они вязли в нем. На раздольные пастбища юга носорог наведывался лишь на время – наесться вдоволь травы и нагулять жира. Происходило это поздней осенью или даже в самом начале зимы, когда снега было еще немного. Жары носорог боялся пуще всего на свете. Его родиной была промерзшая насквозь сухая тундра и степи, примыкавшие к леднику.