– На этот раз звонят мне! – заорала Нили, услышав звонок.

Через пять минут она примчалась обратно, задыхаясь от бега, но c торжествующим видом.

– Это он звонил! Он ведет меня сегодня в «Мартинику» – его клиент один из тамошних певцов.

– Похоже, что c деньгами у него все в порядке, – заметила Энн.

– Не очень, он зарабатывает всего сто долларов в неделю. Он работает у Ирвинга Стайнера, который имеет двенадцать крупных клиентов. Но скоро Мэл заведет собственное дело, хотя сейчас он и пытается получить работу в какой-нибудь радиофирме. Ты же знаешь, что из евреев получаются замечательные мужья.

– Я уже слышала об этом. Но как они относятся к ирландкам?

– Нe бойся, – насупила бровки Нили, – я всегда могу ему сказать, что я наполовину еврейка, что я взяла фамилию О’Хара в качестве псевдонима.

– Нили, тебе не удастся его обмануть, ты не сумеешь.

– Сумею, если надо будет. Я выйду за него замуж. Вот посмотришь! – Обхватив себя руками и что-то тоненько напевая, Нили затанцевала по комнате.

– Какая милая песенка. Откуда это?

– Из нашего шоу. Послушай, Энн. Почему бы тебе не принять от отца Аллена норковую шубку, которую он тебе предлагал? Тогда бы ты смогла продать мне свое черное пальтишко. Оно мне очень нужно.

– Нили, спой еще раз эту песню.

– А зачем?

– Спой, пожалуйста!

– Ее должна исполнять Терри Кинг. Но мне кажется, Хелен Лоусон собирается забрать ее себе. Она и так уже одну песню у нее отобрала. У бедняжки Терри остались только две – вот эта и еще одна. Последняя песня очень душераздирающая, и ее Хелен не отберет. Ее персонаж в спектакле не мог бы исполнять подобную песню, это не соответствовало бы замыслу ее роли.

– Спой эту песню, Нили, ну ту, которую ты только что напевала.

– Если я спою, ты продашь мне свое черное пальто, когда получишь норковое?

– Да я тебе его подарю… если я когда-нибудь соглашусь взять шубку. Давай пой.

Нили глубоко вздохнула и, как ребенок, которого взрослые упросили прочитать стишок, вышла на середину комнаты, выпрямилась и запела какую-то любовную балладу. Энн не верила своим ушам. У Нили оказался необычайный голос, звонкий и прозрачный, как хрусталь. Низкие ноты были звучными и мелодичными, а высокие поражали своей мощью и красотой.

– Нили! Ты поешь потрясающе!

– Ну да, петь может каждый, – отмахнулась Нили, смеясь.

– Но не так, как ты! Даже если бы от этого зависела моя жизнь, я все равно умудрилась бы сфальшивить.

– Если бы ты выросла в бродячем варьете, ты бы все умела делать. Я умею танцевать, жонглировать, даже показывать фокусы. Стоя за кулисами и наблюдая за другими актерами, всему научишься.

– Нили, ты поешь замечательно, поверь мне.

Нили пожала плечами:

– Ну что ж, еще пара пенсов, и мне хватит на чашку кофе.

Энн оказалась лично втянутой в подготовку шоу «Все звезды» в конце второй недели репетиций. Однажды, когда она уже собиралась уходить домой, в контору позвонил Генри.

– Энн, это ты? Какое счастье, что я тебя застал. Послушай, солнышко, ты можешь спасти мне жизнь? Я тут застрял в Национальной радиовещательной корпорации. Сегодня в девять вечера у них выходит в эфир новая программа Эда Холсона, им приходится переделывать последние двадцать минут передачи. Эд – настоящий тайфун, от него уже разбежались почти все его сценаристы, а сейчас собираются уходить и последние. Своего продюсера он еще раньше вышвырнул. Поэтому я никак сейчас не могу отсюда вырваться, а меня дожидается Хелен Лоусон. Я должен был представить ей папку документов по ее новым акциям. Она лежит у меня на столе.

– Вы хотите, чтобы я ее передала c курьером?

– Нет, отнеси сама. Но ни в коем случае не говори, где я. Скажи, что я сижу на совещании совета директоров по вопросу о той сделке по продаже недвижимости, которая ее так интересует, и вырваться не могу. Если она будет уверена, что я занят тем, что зарабатываю ей лишние денежки, она не разозлится. Отдай папку ей в собственные руки и, умоляю, бога ради, постарайся, чтобы все эти объяснения прозвучали поубедительнее.