– Добрыня Никитич, – поправил его Пенёк. – Не подались, но…

– Вот! – хлопнул по коленям Виталик. – Что и следовало доказать!

– Да ты до конца-то выслушай, а потом и говори. Во дворце они у друга своего… витязя Руслана, пируют уж и не знамо сколько. Затуманены, задурманены. Они, почитай и не ведают, что происходит. И они там и дружины их. Яга было-чи, сунулась туда, да в яму угодила. В цепях висит, на столбе. Уж и не знаю, сколько там наших из лесной братии. Так что, Витославушка, садись на меня и в путь. Неча время терять попусту. И не боись, не раздавишь, чай. – усмехнулся Пенек, глядя на Виталика.

– Ну, коль говоришь, что не раздавлю, давай уж, Пень богатырский, подставляй свою спину. – Виталик уселся на Пенька верхом да в руки ветки, торчащие во все стороны, взял. – Только пути-дорожки я не знаю.

– Не страшись, Витослав, корни сами вывезут. Да и недалече нам пока. До избушки Яги добраться, а там посмотрим.

Пенёк, зацепившись корнями за землю, не поскакал, как ожидал Виталик, а поплыл, разрезая почву, как лодка воду. Кусты, признавая своего собрата, сами расступались, давая дорогу.

– Знаешь, я почему-то подумал, что ты откроешь дверь закладнем, и мы просто перешагнем из одного места в другое. – произнес свои мысли вслух Витослав.

– Не, нам такого не дано, – ответил Пенёк, вспахивая землю. – Закладень есть только у того, кто имеет право на него.

– А, как же Клубок? У него закладень был.

– Так он же служит Черномору, вот и снабдил его чародей закладнем, чтобы препятствий ни в чем не было. А Клубку все равно кому служить; Яге или Черномору, главное, чтобы кормили его досыта.

– Да видел я, как он яблоко сожрал, аж страшно стало. – передёрнул плечами Виталик.

– Что яблоко, он однажды коня съел, богатырского и богатыря в придачу. – Пенёк, неожиданно вильнул в сторону. – Ах, змей, я тебе это припомню. – погрозил он кому-то под землёй.

– Как, то есть съел коня и богатыря? – опешил Виталик. – Чего ты такое несёшь?

– Не я, другие говорят. А где уж правда, это сам клубок знает, да молчит.

– Не устал, Пенёк? – участливо поинтересовался Виталик.

– Не-а, я ж деревянный. Но… ой! – Пенёк вдруг встал как вкопанный, Виталик вылетел из деревянного седла и шлепнулся прямо в грязную лужу-жижу.

– Ты, чего, Пень стоеросовый, обалдел людьми раскидываться. – стерев грязь с лица рукавом, одним глазом посмотрел на Пень. Тот стоял, в прямом смысле слова, как вкопанный и не подавал признаков жизни. – Эй, дружище, ты чего? Чего молчишь?

Но Пенёк вдруг показался Виталику совершено обыкновенным пнем и не более. Да и вокруг вдруг все изменилось. Возникло ощущение, что снова попал из сказки в реальность. И действительно вдалеке он услышал противный голос гида, проводившего экскурсию.

– Ну и влип, что дальше-то делать? – Виталик сидел возле Пенька и судорожно перебирал варианты в своей голове. – А может оно и к лучшему. Вернусь в гостиницу… ну, если пустят, конечно, в этих шмотках. Да, куда они денутся, скажу, что участвовал в квесте, отстал от группы. Короче, найду, что сказать. – поднявшись с земли и умывшись в ручье, протекающем рядом, вернулся к Пню. – Прости, дружище, видно не судьба мне мир спасать, даже если он и сказочный. Ну, бывай!

Виталик похлопал по Пню ладонью и отправился восвояси. Вернувшись в гостиницу, он рассказал байку о квесте, в котором участвовал и отстал неожиданно от группы. Ему дали ключ от номера и проводили по служебной лестнице, чтобы он не испачкал грязью главный холл и не вызвал своей одеждой ненужный ажиотаж, хотя, если честно, сказочная одёжка была ему прямо к лицу и впору. Будто бы на него специально пошитая. Перед тем, как скинуть ее, ещё раз осмотрел себя в зеркале; невысок, средней упитанности, со светлыми кудрявыми волосами, а лицо, будто бы скопированное с иллюстраций русских народных сказок. Не зря его Иванушкой в детстве дразнили, а он надувал и без того полные губы, шмыгал курносым носом и лил слезы из глаз небесной синевы. Подмигнув своему отражению и скинув одёжку, Виталик принял душ и завалился спать. Проснулся уже затемно от стука в дверь.