– Отдайте! – с визгом и плачем кидается Федька на счастливцев. – Мои щепки! Я ближе всех к мосту живу…

Улыбнулся Виктор воспоминаниям. Недавно вроде всё это было, а сколько воды проструила с тех пор бойкая речушка под мостом, теперь уже из-за ненадобности переделанным младшим Яковлевым в аккуратный переходной мосток, чтобы случайно свернувшие даже с грейдера машины по нему не ездили, его стариков не беспокоили. А как высоко поднялись тополя за мостом! На семь лет они моложе Виктора: осенью их сажали, когда он в школу впервые пошёл. Постоять бы, прижавшись к тополиной шершавой коре, душой оттаять. Да недосуг сейчас. И так всегда, то одно, то другое. За всем не успеть. Немудрёное тёщино хозяйство, а хлопот хватает. При живом тесте куда легче было. Болел он, но подсоблял всё же и делом, и советом.

В это лето разом почувствовалось его отсутствие. За весь отпуск даже на рыбалку с ночёвкой не вырвался. Земля огородная внимания к себе большого требует и постоянного, наскоком не получается. Не дай бог с тёщей серьёзному случиться. Вовсе невпродых будет…

Маришкины только что вернулись с колхозной фермы, где оба работали, она дояркой, он скотником-пастухом, собирались завтракать.

– Как раз к столу, – захлопотала говорливая тёщина сестра Татьяна, смахнула с табуретки невидимую пыль полотенцем. – Раздевайся, гость дорогой, удобнее усаживайся. Курочку сейчас поджарю. Стёпа, выпивку доставай.

– С тёщей что? – нетерпеливо спросил Виктор.

– Паралич, похоже, вдарил, – сказал Степан, откупоривая бутылку. – Давление у неё, аж за двести пятьдесят…

– Овечек она решила резать, – перебила его хозяйка, всё по порядку выложила, не давая мужу вмешаться. – С одной с дедом Фролом они до обеда справились, а вторую не смогли вот. Пока Фрол в медпункт доковылял да обратно, порядочно времени прошло. Пришёл когда он, не докликался Дашу. Хорошо, увидел. Оказывается, до его прихода сестра уголь взялась таскать. Тут-то её и сразило. С давлением высоким работала, ну и перенапряглась. Замёрзла бы, не заметь её Фрол. Морозы-то сильные уже пошли. Ну, Фрол, молодец, тотчас шум поднял, до нас быстро дошло. Сразу и побежали. Спасибо, сношенька наша как раз из медпункта шла. Уколы сделала и всё остальное, что в таких случаях положено. Знает всё же! Быстренько машину муженёк завёл, в районную больницу её повезли. Определили, слава богу…

– Что врачи сказали? – не выдержал, прервал её Виктор. – Как она?

– Вначале сношеньку похвалили за первую помощь. Правильно сделала, мол, иначе не довезли бы. Удивлялись ещё большому давлению… Теперь самое страшное позади. Но состояние, сказали, тяжёлое. При нас она так и не пришла в сознание. Бредила всё, Зорьку, корову свою, вспоминала…

– Не знал, что в больнице она. Мимо ведь ехал…

– Мы сами не думали, что положат её, – вклинился наконец-то Степан. – Я и везти не хотел. Сноха настояла. Потому такую неясную телеграмму и дали. В спешке к тому же получилось. Почту уже закрыли. Догнали заведующую, еле уговорили с полдороги вернуться…

– Да ты не волнуйся, Вить, – опять перебила мужа чересчур говорливая Татьяна. – Договорилась я там, в больнице, с одной молодухой по уходу за сестрой. А как же? Самой ведь некогда. И коров колхозных не бросишь, и своё хозяйство не отпускает… Да ты выпей, Вить. С дороги полегчает, нервы успокоит. Свойская самогоночка, чистая…

– Спасибо, но с этим делом успеется. – Виктор осторожно отодвинул к середине стола до краёв наполненный сизоватым зельем гранёный стакан. – В другой раз наверстаю. Сейчас мне к тёще ехать надо. Узнать всё точнее, Валентине сообщить. Она, бедная, мучается, места себе не находит.