Опять неистово за работу взялась. Заочно ординатуру закончила, защитилась. Материал на докторскую диссертацию собирать стала, но живая работа оказалась ей всё же ближе и необходимее. Большую часть времени она проводила в больнице, о личном забывая. Конечно же к ней, общительной и заметной, тянулись мужчины. Но выстудилась её душа, потому даже заманчивые предложения на очередное замужество не находили в ней отклика. О тайных любовных связях и слышать она не желала…

И вдруг словно подменили её. За собой стала следить, чаще в обществе мужчин появляться, под видом ремонта квартиры наиболее привлекательных из них домой приводить, иногда и на ночь оставляя.

Токаревское сарафанное радио быстро сработало. Дивились многие.

– Бесится баба, – говорили о ней одни. – Свихнулась к старости…

– Не скажите, – перечили им другие. – Ей всего-то ещё ничего… В самом соку! Понимать надо…

Она и сама-то не понимала происходящего с нею. То ли жалко стало одиноко прожитых лет и наверстать упущенное взялась, то ли решила доказать заносчивым первым районным дамам, что при желании она добьётся большего, чем они?

Виктор сразу приглянулся ей. Привыкшая уже к постоянному вниманию мужчин к своей особе, она удивилась его спокойствию, если не сказать равнодушию, в отношении к ней как к женщине. Ошибки не могло быть. Уж чему-чему, а читать по глазам она научилась. Это сильно задело её, вызвало желание завладеть им. Она с трудом сдерживала себя в нетерпеливом желании, продумывала варианты приглашения его к себе домой. Очень кстати вспомнила про люстру, подаренную ей давно, но до сих пор не подвешенную…

…Сейчас Анне Трофимовне было покойно. Казалось бы, огорчиться ей оттого, что Виктор Ярцев тактично и умно отказался от неё. Такое вообще женщинами не прощается. Но, удивительное дело, она теперь даже благодарна была Виктору за преподанный урок и верность жене.

«Если бы мой любимый был таким и устоял тогда перед потаскушкой», – подумала она о своём первом муже. Ей вспомнились его ласки. Вернее, они никогда не забывались ею и ни в какое сравнение не шли с её нынешней краденной ради минутной услады любовью. Она с новой силой осознавала, что любила и любит только своего первого мужчину. Нестерпимо захотелось ей поехать к нему, издали хотя бы одним глазком глянуть на него, желанного…

Незаметно она задремала. Очнулась от пронзительного телефонного звонка.

– Нет, нет… – сказала она в трубку. – Я занята.

Часы пробили четыре раза.

– Всего четыре? – спросонья она с трудом сообразила, что день ещё, а потемнело в квартире от разгулявшейся вьюги.

Она прошла на кухню, долго стояла у окна. Крутило так, что не просматривался противоположный коттедж.

– Ого! – испугалась она за Виктора. – Как же он в степи?

Налила коньяку, выпила:

– Помоги, Боже, ему живым и здоровым домой добраться.

Не спеша убралась. Позвонила в больницу дежурной сестре, удостоверилась, что там всё в порядке. Долго ещё стояла у окна.

– Не дай бог беде случиться, – тревожилась она не на шутку, ругала себя: – Не задержись он у меня, до бурана успел бы добраться.

Её зазнобило. Она разобрала постель, сбросила накинутый на голое тело халат, забралась под одеяло.

Зазвонил телефон. Снова набивались в гости.

– Нет, ни в коем случае, – твёрдо отказала она звонившему. – И, знаете, не звоните больше по такому поводу.

Но тот, на другом конце провода, не хотел понимать её, настаивал на своём.

– Я же сказала: всё! Незачем потому что! – рассердилась она и отключила телефон. – Ишь раззвонились! Обычно позже звонили, ждали, когда стемнеет. Словно воры, непогоде рады…