В целом я тоже не ждала от этой прогулки ничего такого уж и с удовольствием обменяла бы ее на хорошую книгу. Но пессимизм Трис как-то исподволь заставлял меня делать все ровно наоборот и мотивировал даже лучше восторженности Ливи.

– Во имя Рода! Ты что же, совсем не понюхала? А что, если он тебе не подходит?

– Такое вполне возможно, – пожала плечами я. – Может, ты и права. Наверное, не стоит идти.

Ливи взвыла и мстительно ссадила Марека на руки Трис.

– Еще как стоит! А что, если он – твоя пара? Ну, в смысле другая. Да даже если и нет, он такой красавчик!

– Совершеннолетний, опять же, – мрачно поддакнула Трис. Марек тянул ее за ухо, пытаясь, видимо, оторвать сувенир на память.

Трис не повезло: ее истинный оказался ее на семь лет младше. Она была яркой девушкой и молодым специалистом, а он – прыщавым подростком. Вот уже второй год Трис ездила в Кланы раз в сезон и ждала, пока он повзрослеет и поумнеет, но пока об особом прогрессе не было слышно.

– А правда – вдруг? Он вроде свободный. И нюхал тебя с интересом!

– Хватит. – Из-под свитера мой голос звучал глухо. – Не смешно. Вот уж кого я точно ни с кем не перепутаю, так это свою пару.

– Ты ни с кем его не перепутаешь, – говорит тетя Рун.

Мне девять, и ее руки пока ничем особенным для меня не пахнут: кисловатая нотка теста, печной дым, квашеная капуста, – все то, чем окутан человек. Слышать ее зверя я пока не умею.

Все слова про истинных я знаю давно: ты узнаешь его сразу, кто бы он ни был, где бы ни пересеклись ваши пути. Полуночь не сводит вместе дороги случайных душ.

– Как Ара?

На мгновение она забывает плести мои косы, но затем пальцы снова приходят в движение.

– Как Ара, – спокойно говорит она.

Ара – моя сестра. Она прекрасна, как Принцесса Полуночи, она играет на гитаре и пишет стихи, плетет охранные чары, как кружево, и, обласканные морозным ветром, они кажутся собранными из снежинок и отражений звезд.

Все любят Ару. Ару нельзя не любить. Однажды я вырасту и буду на нее похожа.

– Ты можешь не идти, – снова напоминает тетя Рун.

– Но там Ара.

Мы идем, но там не Ара. Там обледенелая фигура, отчего-то немного похожая на Ару. Но Ары там больше нет.

Она лежит на столе вся в белом, – много позже я узнаю, что это ткани выцвели от каких-то минеральных солей в воде, но платье не смогли снять, не повредив тела.

Лицо у нее серое, искаженное.

Мне не нужно чуять, чтобы знать: ее зверь уже ушел. Ее душа давно отлетела. Ее сердце остановилось в ледяной воде, куда она кинулась с моста.

– Почему он уехал? – в который раз спрашиваю я. – Как он мог уехать? Он же не мог ее не узнать!..

– Тш-ш, – шипит тетя Рун.

В волосах Ары – лед. Она уродлива и страшна, но я-то знаю: она прекрасна, как Принцесса Полуночи, она лучше всех.

Кто-то – может быть, это я – кричит, захлебываясь, пока крик не превращается в вой.

Я буду на нее похожа. Я буду на нее похожа. Я вырасту, и я буду на нее похожа.

Я выпуталась из свитера и встряхнула головой.

Они хорошие, мои девчонки – такие разные, иногда чуть-чуть буйные, но хорошие. И, конечно, они не Ара. Никто не Ара; воды той реки давно утекли; та дорога заросла травой, а у меня теперь – другая.

И на этой дороге нет моей пары, потому что я запретила себе пахнуть и чуять. Потому что я напоила артефакт кровью, убаюкала зверя туманами.

Потому что все закончилось, да. Все закончилось.

– Ну правда, вдруг…

– Хватит. – Я выправила воротник рубашки из свитера. – Ливи, ты сама говорила: нюхать людей – неприлично.

– Сексом трахаться тоже неприлично, ну и что?

Трис закрыла Мареку уши руками:

– Не слушай эту глупую женщину, малыш.