Последняя фраза приходилась на зеленую обложку тетради, – видимо, мастер недооценил размеры своего словоблудия.

Я вздохнула и мысленно досчитала до пяти:

– Давайте начнем с того, что у меня нет врагов.

Равно как у меня нет никаких оснований вам верить, но этого я говорить не стала.

Вместо этого я, до боли стиснув кулаки, сказала:

– У меня своя жизнь. Другая. Мне нет дела до ваших дел, экспертизы и блага кого бы там ни было. Я не хочу быть ничьей парой. Я хочу уехать, а Арден может взять себя в руки и не отвлекаться.

Мастер Дюме снова улыбнулся мне, покачал головой и достал из внутреннего кармана свернутую чистую тетрадку.

Я думала, он станет уговаривать, как это происходило всегда: напишет что-то о любви, или о долге, или о судьбе. Но вместо этого он написал:

«Неужели Вы сами не хотите понять, почему умерла ваша сестра?»

– При чем здесь Ара?

«А вы его не узнали?»

– Кого?..

Он писал довольно долго.

«Этот милый нервный юноша, любитель изготавливать взрывоопасные артефакты, передавать девушкам деньги и кидаться молниями в переулке – двоедушник из Делау, которому от рождения дано имя Вердал. Когда-то он был парой Ары. А затем она умерла».

Я не слышала это имя одиннадцать лет. Дома оно стало запретным, когда закованная в лед Ара еще лежала на столе, а мама выла над ее телом.

Из Сыска приехали раньше, когда Ару еще не нашли. Лисы исследовали и мост, и прилегающий к нему лес, опросили чуть не весь Амрау и сложили воедино трагичную картину.

Они были очень юны, они оба. Для Ары это была всего лишь вторая Охота, – первая, на которой она уже была двоедушницей; а Вердал и вовсе лишь тогда и поймал своего зверя. Ара услышала его, и они встретились. Она светилась тогда от радости, моя несчастная прекрасная сестра, а вот он, говорят, был не слишком доволен – но это бывает с подростками, что уж такого.

Пекарь слышал, как они ругались на качелях. «Дело обычное, молодежь», – сказал он следователям. Но это не было обычное дело, потому что швея чуть позже видела, будто бы он ударил ее, отшвырнул от себя. А лебединая пара встретила ее на пути к мосту, и девушка была сама не своя: то рыдала, то смеялась. Они даже пытались поговорить с ней, но Ара убедила их, что идет домой. Лебедь потом ужасно винил себя, что не вызвался проводить, а его лебедушка все время плакала.

Ара шла не домой.

Ночь была тихой, и снег сохранил ее следы. Она стояла на середине моста, а потом перелезла через перила и ушла в воду.

Вердала же нигде не смогли найти.

Двоедушники по-разному переносят гибель пары. Это всегда – огромный удар, который не проходит бесследно. Устоявшиеся пары почти всегда вместе проходят свою дорогу до конца и уходят тоже вместе, в один миг и глядя друг другу в глаза. С молодыми бывает, что вслед за парой умирает только зверь, а человек остается; правда, в таких случаях нередки бывают скорые самоубийства. И иногда, очень редко, двоедушник живет дальше.

Так вот, через пару дней после похорон ли сы сказали, что след Вердала оборвался у той же реки, только много ниже по течению. А еще раньше приехавшая из самой столицы сова заявила, что не видит больше его дороги. И все решили, что Вердал, как и многие двоедушники до него, не смог пережить свою пару.

А он, выходит, выжил.

«Есть много сомнений в выводах следствия», – написал мастер Дюме.

Это не мое дело. Это все прошлое, прошлое! Оно давно меня не касается; оно давно сгинуло и потеряло значение; у меня теперь другая дорога, другая жизнь, и я уже ушла по ней так далеко…

«Вы – второй двоедушник в нашей практике, которому удалось скрыться от лис», – написал колдун.