– Кого это нам бог послал?.. Писатель, мать твою!..

Мигом узнанный, несмотря на кепку, Хенька тут же «пошел по рукам».

– Я-то думал, все писаки деньги лопатой гребут, – разочарованно бубнил Марцис, – на «мерседесах» раскатывают. А он, ешкин хек, на дороге ручку тянет, земляков позорит!

– Вот бы и организовал народ скинуться по пятерке, подкормить вымирающую интеллигенцию, – оскорбился Хенька.

– Да ладно, ухи нам втирает! – задирался сосед Марциса, молодой нагловатый парень. – Небось, за одни джинсы тыщу отвалил. Америка! А на тачку недоскреб.

Он все норовил щупануть диковинный, необычайно заграничный, синий с проплешинами материалец.

– Давай махнемся! – беззлобно огрызнулся Хенька. – Я тебе джинсы, ты мне тачку. Сейчас скидывать?

Рыбаки загоготали.

– А ведь я тебя, дурака, предупреждал, – назидательно заметил Марцис. – Сидел бы в родной бригаде, ловил рыбку – глядишь, у самого хватило бы на тачку.

Хенька не обиделся, даже отбрехиваться не стал. Огляделся, осторожно полюбопытствовал:

– А сам-то где?

– У самого теперь одна работа – от проверяльщиков отгавкиваться, – буркнул сразу помрачневший Марцис. – Да тут вот его полномочные представители. – Он указал на Эдгара и Марту, словно торопясь уйти от неприятной темы.

– Ого! – обрадовался Хенька, хватая двумя руками широкую ладонь Банги-младшего. – Это хорошо, что ты здесь, правильно!

– А как же, – насмешливо поддакнул Эдгар, – все как у людей.

Вновь прибывшие гости с шумом и песнями вывалились на свадебное подворье. Покатилась, посыпалась из узлов всем под ноги шустрая живность. В центре всей этой кутерьмы бойко и деловито распоряжалась хозяйка, высокая, весьма еще видная женщина с гордо посаженной головой. Очень воодушевился Марцис, стараясь обратить на себя ее внимание. Даже ворчливый и безразличный ко всему на свете Хенька – и тот приосанился, галантно согнул, оказавшись с нею рядом, острый свой локоток.

Илза тепло и радушно принимала всех, хотя и видно было, что не ожидала такого нашествия. Обнимала, смеялась, благодарила, но глаза ее беспокойно искали кого-то в разношерстной толпе. Искали – и не находили. Сразу же по-хозяйски принялась суетиться и Бирута. Помогала рассаживать гостей за длинными, грубо сколоченными и прямо во дворе расставленными столами. Толпа вокруг Илзы быстро редела.

И вдруг хозяйка увидела Марту. Илза отвела взгляд, пытаясь скрыть удивление и смутную тревогу. Она не могла отойти в сторону, не встретив гостью, но не в силах была сделать шаг навстречу, переломить себя.

Марта подошла к ней сама.

– Поздравляю вас, Илза, от души поздравляю, – и, видя недоумение в ее глазах, добавила: – Артур просил передать, он будет чуть позже.

Что-то глупое и унизительное было в этом: словно она повинна в злом умысле и теперь изо всех сил старается скрыть его.

– Мать, что ж ты, так и будешь подарок при себе держать? – грубовато, но очень кстати вмешался Эдгар, появившийся перед двумя женщинами вместе с невестой.

Хельга кокетливо играла складками фаты. Жениха уже где-то потеряли. Илза с укоризной взглянула на дочь.

– Боже мой, конечно, конечно, – обрадованно спохватилась Марта. Но Эдгар сам проворно выудил у нее из сумки сверток.

Широким жестом заправского коробейника он развернул тонкую хрустящую бумагу. Медленно, словно подготавливая к чуду, раскрыл продолговатый черный футляр перед Хельгой, довольно поглядывая то на мать, то на девушку. Хельга ахнула и застыла в восхищении. На мягком бархате, как в музее, покоился золотой гарнитур – серьги, браслет и ажурное колье с подвесками. Яркими искрами заиграла филигранная вязь на солнце, наполнились светом крупные медовые ягоды янтаря.