До Войны Судного дня я был конформистом с властью, и этот конформизм сидит во мне где-то и по сей день. Но одно я тогда решил для себя окончательно и бесповоротно: если кто-то, будучи у власти, что-то уверенно говорит, это еще не означает, что он прав. Для меня это был переворот в сознании. До того все, что говорили Голда Меир, Моше Даян или Игаль Алой, было свято. И тут я вернулся совершенно иным человеком: во-первых, светским, а не религиозным, что очень облегчило жизнь моей супруге, во-вторых, я больше слепо не доверял власти.

Конец ознакомительного фрагмента.