Слуга с удивлением взглянул на него, а потом с ноткой осторожности спросил:

– А не спужаешься?

– Нет, – уверенно ответил Петр, – я смелый! – Но на всякий случай отодвинулся.

– Ну, тогда смотри, – слуга чуть приподнял ладонь и показал рану, которая приобрела уже бордово-красный оттенок.

Как только давление на рану ослабло, срез сразу же набух, а его край задрожал, словно шкварка на сковороде, и из-под него выступило несколько пузырящихся капель крови. Петр сморщил лицо и отошел еще на шаг.

– Не бойсь, Петруня, подойди ближе. – Микола приподнял ладонь чуть выше. – Вишь какая?! – Края пореза затрепетали, а багровая кожа над ним набухла еще больше.

– Ой, – воскликнул Петр и отклонился в сторону, – какая страшная… и шевелится.

Микола опять закрыл рану ладонью.

– А как это у тебя получилось, Микола? Я даже не заметил.

– Да случайно! Сучок треклятый на крупе у коня попался, нож зацепился, а я сдуру возьми да дерни с силой нож, ну, с размаху и вонзил его себе в мясо. Вот так и получилось.… Ну что, Петруня, страшно тебе?

– Нисколько не страшно, – осмелев, с задором ответил Петр и, увидев, что Микола рукой совсем закрыл рану, опять придвинулся ближе.

– А тебе больно? – с состраданием на лице спросил Петр.

– Пока нет, – прислушиваясь к ране, ответил слуга. – Потом заболит, – сказал он, очевидно, не первый раз испытывая на себе действие ножа.

– А что теперь надо делать?

– Теперь к дохтору надо бы, да где там. – Он махнул обеими руками. – Нету для нашего брата холопьева дохторов. Сам буду лечить.

– А как же ты, Микола, будешь сам лечить такую большую рану одной рукой, ведь ты же не доктор? – все больше распаляя свой интерес, спрашивал Петр.

– Знамо, что тяжело одной рукой-то. Да и то хорошо, что твово батюшки нонче дома нет, може, Бог даст, к ево приезду и заживет. А то, не приведи господи, осерчать может, кормилец-то. Как я однорукий-то в работе смогу что делать? А може, ты мне чуток подмогнешь, Петруня? – с надеждой в голосе спросил дядька и искоса посмотрел на Петра, как бы думая, не обидел ли он, холоп, своей просьбой хозяйского сына. Но тот с готовностью ответил:

– Конечно, помогу, Микола, только ты скажи, что надо делать.

– Спасибо тебе, Петруня, на добром слове, – и глаза холопа увлажнились. – Вот что, в сарае в правом углу за сундуком лежат четыре жерди, обмотанные холщовой тряпкой и связанные пенькой. Сними с жердей тряпку и пеньку и принеси их сюда.

– Что, жерди?

– Да нет, – улыбнулся Микола, – тряпицу с веревкой. – Но перед этим пойди в дальний угол сада, там вдоль забора растет большая высокая трава, называется – репей… Знаешь такую траву? На ней еще колючки серо-лиловые растут.

– Нет, Микола, не знаю, – ответил Петр и сразу почему-то забоялся, что слуга раздумает давать ему это поручение и пойдет сам искать траву. Тогда он не будет знать, как она выглядит и зачем ему нужна. Любопытство одолевало Петра, и он был готов выполнить любое поручение своего дядьки.

– Я найду, Микола, ты мне только расскажи, где она растет и как ее найти.

– Растет она, Петруня, у самого забора, в тени, – сказал слуга. – А узнаешь ты ее по колючкам, которых на ней очень много…

– Так это та трава, которая все время цепляется к портам и ферязи?

– Ну да, она самая, – обрадованно подтвердил Микола.

– А зачем она тебе? Она такая колючая.

– Она очень хорошо лечит. Ею еще мои пращуры лечили хворобы и различные увечья. Сорви лист и вместе с тряпицей и веревкой принеси сюда. Сделаешь?

– Да, Микола, я все сделаю.

При этом слуга вопросительно посмотрел на него, пытаясь убедиться, что Петр это будет делать без принуждения, и спросил: