– Да я… – замямлил было Эдуард, но Гриша перебил:

– А, я понял: презент кому-то выбираешь?

– Гриш… – тихо сказал Громов. – Честно, хочу выпить.

– А, ну ясно… Зря ты это… Я вот сейчас тоже захочу.

– Давай вместе выпьем? – спросил Громов.

– Эдик! Ты же нарколог, да и я только что из запоя вышел, с твоей помощью… С тобой всё нормально?

– Гриша, я не только нарколог, я ещё и психиатр, и я часто назначаю людям успокоительное. Сейчас я назначаю его себе… И тебе… Давай?

Григорий напрягся и стал дергать глазами по сторонам.

– Эх… Давай… Немножко.

Эдуард с Гришей стали в очередь за каким-то седым стариком, а пока старик медленно общался с продавщицей и так же медленно искал деньги, Эдик и Гриша выдавали своими взглядами внутренний дискомфорт: Громов никак не мог оторвать глаза от пола, а Григорий не мог стоять ровно и всё время дёргался. Чуть позже за нашими друзьями встала женщина с опухшими глазами и такими же точно губами, в каких-то неприятно пахнущих лохмотьях. Дед ушёл, и Громов купил две пачки полуфабрикатов и литровую бутылку водки, но когда продавщица протянула её ему в руки, то, почему-то, не дотянула, и бутылка упала на пол, превратившись в фейерверк стеклянных осколков. Лица Гриши и Эдика в этот момент приобрели немного плаксивый вид.

– Извините! – сказала продавщица. – Я вам другую продам.

Громов подумал и ответил:

– Вы знаете… Спасибо, но не надо. Наверно, не стоит.

– И правда. – добавил Гриша.

– Отдайте лучше мне! – громко сказала женщина, стоявшая в очереди за нашими друзьями. Гриша и Эдик обернулись:

– Да! Мы не против!

– Ой, большое спасибо! – сказала женщина и забрала у продавщицы новую бутылку.

На выходе из магазина послышалась музыка, а женщина на радостях, вышла на улицу. Следом за ней вышли и наши приятели. На улице они увидели, что та начала отплясывать возле автомобиля, из которого и доносилась музыка. Без алкоголя пьяный Эдуард почему-то тоже решил потанцевать. Он просто взял и начал это делать недалеко от пляшущей алкозависимой дамы. На глазах у людей. Григорий сначала улыбнулся, но затем ему стало стыдно, и он не выдержал, подошёл к Громову и сказал:

– Эдик, ну чего ты дурака валяешь? Ну хватит. Пойдём.

Эдик прекратил танцевать и спокойно ответил:

– Пойдём.

– Да что с тобой такое, Эдуард?

– Знаешь, Гриш… – начал объяснять другу Громов и закинул ему свою руку на плечо. – У меня такое состояние, и сегодня я… Я просто психанул!

– Это всё жена? – настороженно спросил Гриша.

– Жена, жена… Но и не только.

– Может, тебе надо выговориться, Эдуард?

– Наверное. – ответил Громов. – Пойдём на лавочку присядем?

Где-то в узкой городской аллее, посреди побеленных снизу берёз, под тусклый свет солнца, уходящего за горизонт, друзья нашли свободную лавку, на которой и расположились.

– Знаешь, Гриша… – присаживаясь, выдохнул Громов. – Смотрел я на своих пациентов и в какое-то время начал осознавать, что жизнь у них лучше, чем у меня. Как бы ни странно это не звучало. Сейчас объясню. Они живут, пусть и в иллюзорном, но ярком мире. А я живу в сером и скучном. Да, некоторые из них страдают. Может быть я здесь покажусь циничным, но лучше бы я страдал от нашествия инопланетян, чем от измены жены и от нелюбимой работы.

– Ну, про жену ясно, как белый день. А такие слова про работу я слышу впервые? – сказал Гриша. – Ты что, не удовлетворён своей деятельностью? Ты же хороший врач!

– Да, спасибо. Но почему-то меня это не радует. В смысле, вид деятельности меня не радует. Я просто ответственный и дисциплинированный человек. Я бы хотел чего-то поинтереснее. Каких-то ярких событий. Надо было выбирать какую-нибудь героическую профессию. Или стать артистом. Наверное, я рассуждаю, как юнец, но мне не хватает эмоций. Я слишком много думаю и не ощущаю никаких красок жизни.