На мгновение перед моим внутренним взором вспыхивает Никита, которого я так любила. С трудом сглатываю нервный ком в горле.

– Я приложу усилия, чтобы вам, Никита Михайлович, комфортно работалось в нашей клинике, – говорю это затем, чтобы расставить все точки над «i». Чтобы он понял, наконец: прошлого не вернуть, да и ни к чему это. Что мы – не более чем коллеги, но в клинике, где меня знают и уважают, а он пока не заслужил такого отношения.

Странно, но почему-то сейчас я испытываю облегчение, сказав всё это, даже если многое ещё не было произнесено.

Мы двое взрослых людей, я тоже должна так себя вести.

Прошлые ошибки невозможно стереть, и я люблю свою работу.

Я больше никогда не совершу такой глупой ошибки, как влюбиться в него. Но, в конце концов, должна работать только с ним в одной команде.

На мгновение поворачиваюсь к нему, прежде чем дойти до двери на лестничную клетку.

– Если вам, Никита Михайлович, очень повезёт, то в какой-то момент я буду смотреть на вас как на человека, с которым только что познакомилась, и которому даю шанс стать моим другом. Вы больше никогда не сможете требовать от меня большего, – мой голос звучит горько и жёстко.

В лунном свете вижу, как Гранин слегка кивает, и открываю дверь. Видеть Никиту Гранина в таком смятении непривычно. Это выбивает меня из колеи, и замечаю, как дрожат мои руки.

***

Когда, наконец, снова нахожусь в своём отделении неотложной помощи и могу заняться бумажными делами, постепенно восстанавливаю душевное равновесие. Тот баланс, в котором так нуждаюсь, чтобы быть хорошим врачом. Вот где моё место, и хотя бы в одном Гранин прав: мы оба долго и упорно трудились, чтобы добиться того, что имеем теперь в плане самореализации. Да, моя личная жизнь пуста, в ней никого постоянного и серьёзного. Потому что главное для меня – это работа.

Ну, а прошлое – это прошлое. В него невозможно вернуться. В одну реку нельзя войти дважды, как ни мечтай.

Мне нужно сосредоточиться на своём будущем.

***

С этой задачей я справляюсь даже лучше, чем могла себе представить. В течение следующих нескольких дней обмениваюсь с Граниным несколькими обычными фразами, не чувствуя, что он вот-вот вцепится в меня мёртвой хваткой и станет требовать личных разговоров.

В то же время стараюсь держаться подальше от Данилы и Маши, которые отчаянно хотят знать, что происходит между мной и новым главврачом.

Я молчу и доверяю только Диме, своему брату.

11. Глава 11

Брат Дима – человек для меня особенный. Он единственный, кто не стал тогда осуждать или насмехаться. Если мне было больно или страшно, в его глазах, когда мы находились рядом, я видела такие же чувства. Он терпеливо выслушивал, давал советы и рассказывал о Никите. Если бы моя мама могла это услышать, то она бы не просто вымыла ему рот с мылом, нет, она бы утопила его в мыльной воде.

Теперь мне ничего не остаётся, как постараться свыкнуться со сложившейся ситуацией, при которой Гранин – мой руководитель. Я не нахожу её замечательной. Нет ничего хорошего в том, чтобы работать под началом такого человека. Но теперь, после того, как мы искренне поговорили, находиться в одном коллективе более-менее приемлемо.

В последующие дни, когда мы видимся в клинике и общаемся среди коллег, осознавать присутствие Гранина кажется мне всё ещё странным. Но от этого никуда не денешься, и потому мне приходится настраиваться на контакт с ним. На самом деле, хотя мы и не становимся настоящими друзьями, мы становимся людьми, которые могут существовать рядом друг с другом. Я считаю, что это шаг вперёд.

Постепенно моё состояние возвращается в привычное спокойное русло, где я чувствую себя комфортно. Снова по утрам начинаю бегать трусцой. Мне действительно нравится такое времяпрепровождение. Но мне бы никогда не пришла в голову идея заниматься этим зимой. Я восхищаюсь людьми, у которых есть такая железная дисциплина, во всяком случае, у меня её нет. Могу себя заставить подниматься в половине шестого на пробежку. Но выйти из дома, чтобы побегать, когда снаружи минус десять и снег… Выше моих сил. Для меня бег – это тёплая весна, жаркое лето и прохладная осень.