– Давайте-как изо всех сил, хорошо? – просит Барченкова.

Кристина набирает в лёгкие побольше воздуха и начинает тужиться. При этом кричит. Громко, во весь голос. У меня звенит в ушах, попутно пытаюсь вспомнить: сама себя так же вела, когда рожала? Некоторые моменты помню, а другие словно в тумане. Видимо, из-за слишком сильных ощущений. Не могу сказать, чтобы это была запредельная боль, иначе бы потеряла сознание. Но разум отказывается открывать ящички с такими воспоминаниями.

Гинеколог снова считает, а потом прекращает и говорит с улыбкой:

– Вот и она! Я вижу головку. Смотрите, какая красавица. Кристина, давай ещё чуть-чуть.

В следующее мгновение палату оглашает новый звук – плач новорождённой малышки. Мы все невольно улыбаемся: вот и свершилось ещё одно чудо появления на свет.

Кристина немного ошалевшими глазами смотрит на малышку, вдруг становится серьёзной и тревожно спрашивает:

– У неё всё нормально?

– Да. По десять пальчиков на ручках и на ножках, – отвечает Барченкова с улыбкой.

Честь перерезать пуповину достаётся молодому папаше, который смотрит на всё происходящее так, словно ему показывают фантастический фильм. Людмила Владимировна показывает, Руслан осторожно делает «щёлк» ножницами. С этого момента и начинается то, что называют самостоятельной (в биологическом пока плане) жизнью.

– Какая она маленькая… – с нежностью говорит Кристина, рассматривая дочку. Её мы положили мамочке на грудь. – Здравствуй, малышка. Здравствуй, моя маленькая. Спасибо вам! – смотрит на медиков, – спасибо вам большое!

Вот и прошли роды, но история Кристины и её малышки, как оказалось, на этом не заканчивается. Выхожу из палаты, там ожидает Юлия.

– Ребёнок умственно нормальный? – спрашивает она.

– Пока рано говорить. Но с виду она вполне нормальна, – отвечаю ей. – Активна, для опасений нет причин.

Юлия молчит задумчиво, потом спрашивает:

– Когда придут социальные работники?

Изучающе смотрю на неё.

– Они не придут. Мы не вызываем их, если у ребёнка есть взрослые любящие родители.

– Вы очень милы, и я не хочу вас обидеть, – говорит Юлия. – Но вы достаточно квалифицированы, чтобы делать такие выводы?

– Они рады ребёнку, у них есть своя квартира. Руслан работает.

– Руслан сторож в автосервисе своего отца. Ни он, ни она не водят машину, потому что плохо умеют читать. Квартира у них есть, но за коммунальные услуги плачу я, а также каждую неделю напоминаю им о стирке. Они милые, добрые люди, но они не смогут ухаживать за грудным ребёнком, – рассказывает Юлия.

– А у вас есть основания делать такие выводы? – спрашиваю её.

– Я бы очень хотела, чтобы их не было, – грустно признаётся девушка. – Вы не представляете, как бы я хотела.

Она уходит. Очевидно, выпить кофе, чтобы успокоить нервы. Я же еду в родильное отделение, куда наконец перевели Кристину с малышом. Руслан, конечно же, рядом. Моим глазам предстаёт удивительная картина: сама Людмила Владимировна Барченкова показывает молодой мамочке, как правильно пеленать малышку.

– Заворачиваете справа, потом снизу. А потом слева, вот так. Понятно? Ручки и ножки должны оставаться внутри. Получается такой вот симпатичный конвертик. Теперь попробуйте сами.

Кристина в точности повторяет все движения гинеколога. Руслан комментирует. Я вижу, что ребята подошли к делу очень ответственно. Барченкова отходит назад. Видит меня и чуть смущается.

– Вот, решила провести экспресс-курс молодой мамаши, – говорит иронично.

– Спасибо, – шепчу ей.

Кристина пеленает малышку. Нежно поднимает и прижимает к груди. Руслан осторожно обнимает их обеих, и все трое замирают. Кто скажет мне в этот момент, что есть на свете хоть одна причина отнять у них ребёнка? Но Юлия, к сожалению, права. Социальных работников привлечь всё-таки потребуется. По крайней мере для того, чтобы они были в курсе и могли контролировать то, как пара ухаживает за своим малышом.